ДРАКОН-БРОДЯГА (ОТРЫВОК)

Ольга Сидорова

…А за горами, за морями, далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья – железные перья…
Мельница

Реджинальд заметил дракона в тот же момент, когда тяжелое тело рептилии вынырнуло из высоких облаков. Только сначала путешественник не понял, что это дракон – только удивился, какая крупная птица и как высоко летит. Когда же Реджинальд поднял взгляд от костра во второй раз, шумно бьющие перепончатые крылья затмили полнеба.

Осознание того, что вот он, конец, оказалось каким-то будничным – Реджинальд просто понял, что ни рапира, ни тем более кинжал не возьмут эту тушу. Привычным жестом он подвинул к себе ножны, но так и не двинулся с места.

Да, это действительно был дракон – от кончиков седых усов, свисавших с узкой вытянутой морды, и до двузубой “вилки” на конце сильного, гибкого хвоста. Когда он, вытянув задние лапы и изогнув шею, с шумом опустился на землю в двадцати метрах от костра Реджинальда, тот, прислушавшись к шуму листвы и храпу перепуганной лошади, подумал, что уж больно тяжело летел этот дракон и приземлился он тоже тяжело. И, наконец, когда рептилия неторопливо направилась к путнику, Редж понял, что дракон стар. Очень стар.

Приблизившись настолько, чтобы посмотреть Реджинальду в глаза, дракон опустил голову, изогнув при этом шею. Послышался глухой, похожий на гул барабана голос:

- Доброй дороги, друг.

Реджинальд сорвал былинку и принялся ее жевать.

- И тебе, Высший, - вежливо ответил он на приветствие странника.

Дракон, пару раз перевалившись с боку на бок, улегся на землю, словно кошка поджав под себя мощные лапы.

- И почему же ты не убежал? – спокойно, буднично спросил он.

Реджинальд повел плечами:

- Не вижу смысла. Вся эта долина – как на ладони, - он повел рукой, указывая на затихшую вечернюю долину вокруг себя, - далеко бы не убежал, учитывая нашу с тобой скорость. К тому же, похоже, ты настроен вполне миролюбиво.

В надвигающихся сумерках усмешка дракона походила на то, как если бы гранит рассекла черная трещина:

- Странники поймут друг друга. И ты меня понял, друг.

Стоял июнь, переменчивый и неверный. Ясные дни сменялись дождливыми, после ливней приходила жара, а потом все повторялось, вновь и вновь. Давным-давно отцвела сирень, скинули белые фаты яблоневые и вишневые сады, которые миновал на своем пути Реджинальд. Сейчас цвел тополь, и воздух был наполнен его приставучим, пыльным пухом. Люди ругались и сметали целые сугробы этого пуха с порогов, собаки чихали и терли морды, голуби ходили словно в меховых тапочках – так густо приклеивался к их лапкам цвет тополя. Даже сейчас Реджинальд видел темные крохотные облачка, пролетавшие мимо головы дракона, которая черно-багровым силуэтом обозначилась на фоне темнеющего неба.

Реджинальд и дракон молча разглядывали друг друга через летящие от костра искры. Спокойно, неназойливо – просто пытались понять, что за существо сидит напротив, чем оно живет и можно ли ему доверять.

Человек решил, что начинать знакомство надо именно ему, несмотря на то, что дракон явился незваным. Заявись к вам под вечерок к костерку эдакая махина, вы бы тоже забыли про этикет.

- Реджинальд, - юноша встал, подхватив свою шляпу, и отвесил церемонный поклон. Не поднимая головы Реджинальд услышал, как тяжело выдохнул дракон.

- Бран, сын Годфрея, отец Лиг, Нарса и Хорна. Рад знакомству с тобой, Реджинальд.

Тот выпрямился и снова уселся на траву, положив рядом с собой шляпу. Бран, похоже, заинтересовался ею, поскольку разглядывал ее с неподдельным интересом.

- Хм… давно я не видел подобного фасона, - с легкой усмешкой проговорил наконец он. Редж кинул взгляд на свою шляпу – широкополую, украшенную роскошными, словно совсем новенькими страусиными перьями.

- Да, подобные головные уборы вышли из моды давно… я еще был совсем юн, - Редж отвел взгляд и пошевелил веткой костер. Взметнулся сноп искр, но дракон даже не повел глазом. Вместо этого он спросил:

- Любишь старинку, Реджинальд?

- Не то чтобы старинку… - Редж отложил ветку и начал расстегивать плащ, чтобы потом расстелить его на траве, - но доля романтики во мне всегда была.

Бран шумно вздохнул, но ничего не сказал. Реджинальд расстелил плащ, бросил в изголовье свой мешок и улегся, подперев голову ладонью.

Через пять минут молчания Бран усмехнулся:

- Ожидал увидеть что-то особенное, Реджинальд?

Тот недоуменно поднял одну бровь:

- Ты о чем?

- О том, как ты смотришь на меня. Я бы сказал, что, судя по выражению твоего лица, ты разочарован.

Реджинальд покачал головой:

- Ничего подобного, Бран. Просто достаточно редко встречаешь дракона – ведь у нас считается, что вы вымерли, причем весьма давно. Вот и любуюсь на редкость.

Дракон снова усмехнулся:

- Приятно слышать насчет вымерли. Значит, я остался единственным в своем роде, так?

Редж поднял руку и поводил в воздухе указательным пальцем:

- Я этого не говорил, - с легкой укоризной в голосе произнес он, - к тому же, среди народа ходят слухи, что за Драконьим Хребтом до сих пор живут драконы – хранители нашей страны…

Бран поднял голову, сквозь его стиснутые зубы со свистом вырвался воздух:

- Драконий Хребет? Дре’Граф?

- Именно, - Редж пытался понять, что же так взволновало дракона. Тот, изогнув шею, смотрел куда-то за холм, туда, где на следующее утро должно было подняться солнце.

- В каком он направлении? – хрипло спросил Бран.

- Ну что ж, - Редж нахмурился, - я пришел… с востока, от Конара. Завтра я доберусь до нового города… значит… Драконий Хребет там, - он указал на север, - в графстве Эдр.

Бран внезапно опустил голову, как-то съежился. Казалось, его внезапно подломила какая-то болезнь.

- Я летел правильно… - услышал Редж его глухой голос, - я не сбился с пути…

Бран замолчал. Слышен был только треск снедаемых огнем ветвей. Наконец Редж кашлянул:

- Тебе следует быть осторожнее в Эдре. Грифоньи патрули, которыми он так гордится…

- Грифоны, - Бран внезапно улыбнулся, - я знаю этих хранителей неба. Не беспокойся, я летаю на таких высотах, куда ни одному грифону, а уж тем более его наезднику не добраться.

- Слушай… что ж ты за дракон, ничего не слышавший о Дре’Графе? – с усмешкой произнес Редж. Его начинал развлекать этот разговор.

Бран склонил голову набок, одним глазом – желтым, как яичный желток – уставившись на человека:

- Я издалека… пересек два моря… потом еще одну страну… наконец оказался здесь. А что я за дракон… тебе ничего не известно о роде Ныльгар?

Редж покачал головой. Бран тяжело вздохнул:

- Конечно, ведь он измельчал и канул в безвестность. Мои сородичи закованы в броню, сияющую подобно серебру, но она крепче, гораздо крепче этого металла…

- Платиновые… - глаза Реджинальда расширились. Уж драконы и так считались редкостью, но платиновые драконы – путешественники сквозь миры и времена – считались чем-то совсем потрясающе редким.

- Да-да, - Бран усмехнулся, - конечно, по мне не скажешь, кто я такой. Моя броня потускнела, но ум стал лишь ярче… я могу видеть сквозь время четче… и я знаю, что теперь найду покой лишь за Дре’Графом.

- Покой среди себе подобных?

Бран молча кивнул.

Сумерки сменились ночной темнотой. Небо потемнело, засверкала мелкая россыпь звезд. Ни один путешественник, ни одна заблудшая душа сейчас не двигалась по тракту, проложенному по насыпи, ограждающей долину от озера; никто не видел круг света, возле которого застыли причудливые, искаженные тени лошади, вытянувшегося на траве странника-человека и дракона, сложившего крылья на спине и подобравшего, словно кошка, лапы под себя.

Редж лениво размышлял, разглядывая созвездия на ночном небе. В голову начали приходить мысли о том, куда он движется. Завтра во второй половине дня он уже будет в первом городе нового графства. Ему, уроженцу столицы, не терпелось увидеть эльфов – не тех напыщенных франтов, какими был полон Конар, а тех, о каких ему рассказывал отец – известный охотник, отчаянный храбрец и неисправимый романтик.

- Скажи мне, друг, - вдруг прогудел рядом голос Брана, - зачем ты двинулся из родных мест в путь?

- Откуда ты знаешь, - усмехнулся Реджинальд, - что мой путь не лежит домой?

Бран шумно вздохнул, прежде чем ответить:

- Знаю. А откуда, уж тебе лучше не знать.

Редж, предпочитая не спорить с драконом, дернул плечом:

- Почему, спрашиваешь?.. Да не сидится мне на месте, не могу жить в одном городе. Не мое это, и все.

Дракон помолчал, а потом спросил:

- Добровольное изгнание?

Реджинальд невольно задумался, прежде чем – с долей неуверенности в голосе – ответить:

- Возможно. Что такому одиночке, как мне, торчать в одном месте?

Бран гулко рассмеялся:

- Одиночество! Хочешь сказать, ты одинок?

Реджинальд широко ухмыльнулся:

- Ну, я где угодно сумею найти себе женскую компанию…

Бран хохотнул:

- Я и не сомневался. Женщины любят отчаянных храбрецов-джентельменов. Ведь я прав, ты именно такой?

Редж, не стирая с лица ухмылки, ответил:

- Да, пожалуй. Так что я, как видишь, не одинок.

- И никогда бы не смог стать одиноким, как бы ты этого не хотел.

Реджинальд приподнял голову, уставившись прямо на дракона:

- Что ты хочешь сказать?

Бран качнул головой и отвернулся, отводя взгляд и глядя на изогнутую вершину насыпи:

- Одиночество, друг мой – это когда некому хоронить тебя.

Реджинальд еще секунд десять смотрел на профиль дракона – вытянутый, хищный, могучий и древний. Потом человек опустил голову обратно на мешок.

- Пожалуй, - тихо согласился он.

Прошла еще минута томительного молчания. Ветер донес откуда-то запах зацветающего жасмина.

Тишину нарушил смех. Бран дернулся, повернул голову и с легким недоумением посмотрел на ни с того ни с сего захохотавшего Реджинальда:

- Что подумалось, друг?

- Бродяги! Два бродяги сошлись вместе, разных родов и разных знаний, - Редж успокоился и стер выступившие слезы, - бродяга-человек и бродяга-дракон! Потерянные и никому не нужные! И если над собой я смеюсь, то над тобой, Бран, мне остается только плакать.

Бран спросил:

- Почему?

И Реджинальд ответил:

- Потому что мир, где драконы становятся бездомными бродягами, уже начинает гибнуть.

Желтые глаза дракона сузились:

- Почему же тогда ты говоришь со мной, бездомным бродягой? Почему не ушел, дабы не видеть этого позора?

Редж хмыкнул:

- Это же просто, Бран, я уже объяснял тебе. Потому что на сотни метров вокруг – открытое поле. Я не успел бы даже отбежать от костра.

Воцарилось молчание. Карие глаза человека без страха смотрели в желтые драконьи. Наконец уголки широкого рта дракона поднялись:

- Теперь мне ясно, почему ты так и не нашел себе попутчика. Не знай я заранее, как ты горек на вкус, сожрал бы точно.

Реджинальд не выдержал и захохотал снова. Дракон глухо и довольно мрачно усмехнулся, но в его глазах сверкнули искорки искреннего веселья.

- Что ж, друг Бран, - Реджинальд снова вытирал глаза, - мне остается только надеяться, что ты долетишь до Дре’Графа и найдешь по дороге кого-нибудь посъедобнее.

- Найду, не сомневайся, - дракон улыбнулся, - что-что, а вот разводить толстеньких телят вы, люди, научились.

Смех отодвинул прочь завесу тьмы, надвинувшуюся после пророческих слов Реджинальда. И слава богам за это, подумал он. Об этом думать уже не нам, не мне и не Брану.

- Насчет толстеньких телят ты правильно заметил, – произнес Редж вслух. Дракон кивнул:

- А что касается лично тебя, - внезапно заметил он, - то ты научился мастерски трепать языком. Когда-нибудь это сослужит тебе добрую службу, друг мой.

- Ага, - хмыкнул Редж, - либо затащу в постель дочь мэра города, либо зазнаюсь и окажусь на плахе.

- Я не о том, - отмахнулся дракон, - тебе не нужно еще больше женщин, их у тебя предостаточно. И ты не настолько глуп, чтобы из-за собственных слов оказаться под топором. Нет… решась один раз говорить честно, ты найдешь себе сестру.

- О? Даже так?

- Кончай ухмыляться, юный развратник. Мне даже представлять не хочется, что ты там подумал. Нет, говорить мне тоже не надо, лучше выслушай. Я редко пророчествую, так что хотя бы сейчас послушай меня. Ты слишком вспыльчив и честолюбив, чтобы терпеть рядом товарища-мужчину. Та, о ком я говорю, подобна тебе: изгнана, горда, привлекательна. И также, как и ты, ищет кого-нибудь, кто готов остаться рядом с ней не только из вожделения к телу. Когда ваши пути сойдутся, дальше они пойдут вместе.

Бран замолк, а Редж все прислушивался к отголоскам драконьего голоса. Когда вокруг вновь воцарилась ночная тишина, только тогда он спросил:

- Когда это произойдет?

Дракон молча пожал плечами. Редж фыркнул:

- Ну да, лет так через пятьдесят, будучи уже немощным и неинтересным…

Дракон фыркнул в ответ, причем из его пасти вылетел клуб дыма:

- Любишь ты все на свой лад переиначивать, Редж. Еще одна твоя черта, с которой будет трудно мириться тем, с кем ты сойдешься.

Реджинальд потянулся:

- Вот такой я, Бран. И, кстати, еще я люблю поспать, так что пора бы мне на боковую. Завтра долгий день – и для меня, и для тебя.

Дракон качнулся и тяжело осел на бок. Редж сквозь полуприкрытые веки наблюдал за тем, как дракон устраивается на ночлег – не раскидываясь во всю длину, а сжавшись, обернув хвостом лапы и спрятав морду под когти. Редж зевнул и завернулся в плащ.

- Доброй ночи тебе, дракон-бродяга.

- Доброй ночи, Реджинальд.

Он улетел еще засветло. Редж сквозь сон слышал шум и хлопки сильных крыльев, почувствовал удар воздуха – но так и не проснулся. Наутро только примятая трава напоминала о том, что ночной собеседник Реджинальда был здесь. Лошадь оказалась на месте, хоть и перепуганная, но живая и здоровая – Редж все же сомневался, не откажет ли себе дракон в удовольствии закусить кониной. Собравшись и запрыгнув в седло, Реджинальд выехал на тракт и через утренний туман посмотрел на север – туда, где вздымал к небу свои шпили и скалы древний Драконий Хребет. Потом Редж ткнул лошадь пятками, и они двинулись вверх по дороге.

Ольга Сидорова (Босовская)