МАЛЬЧИК - КОТОРЫЙ - ВЫЖИЛ, МАГ ДОРОГИ И СУПЕРДЕВОЧКА

Михаил Назаренко

Дж.К.РОЛІНҐ. Гаррі Поттер і Напівкровний Принц. — К.: А-ба-ба-га-ла-ма-га, 2005. — 576 с. Марина та Сергій ДЯЧЕНКИ. Королівська Обіцянка. — К.: Джерела М — Зелений пес, 2005. — 288 с. Александр ЕТОЕВ. Уля Ляпина, супердевочка с нашего двора. — [Кн. 1.] Планета лысого брюнета. — СПб.: Амфора, 2004 (по факту — 2005). — 175 с.; [Кн. 2.] Полосатая зебра в клеточку. — СПб.: Амфора, 2005. — 199 с.

Дети спасают мир — это известно всем. А если не мир, то принца, превращенного в Щелкунчика; или мешают космическим пиратам завладеть миелофоном; или борются с хулиганами (как Тимур со товарищи); или противостоят злобным взрослым (как это часто бывает у Крапивина).

Потому что дети умнее, добрее, честнее, смелее... и, если уж на то пошло, могут быть куда более жестокими, чем взрослые. Примеров довольно — «Крошка-убийца» Р.Брэдбери и «Повелитель мух» У.Голдинга, «Чучело» В.Железникова и «Игра Эндера» О.С.Карда.

Почему нас не удивляют эти противоположные и, пожалуй, равно недоказуемые обобщения?

Потому что есть Традиция, литературная традиция, которая не всегда соответствует реальности, но может ее и формировать — в особенности, если речь идет о хороших детских книгах. Да и не только хороших. Могу судить по себе: ребенок зачастую воспринимает не текст, а картинку, и написанные плохим языком «Волшебник Изумрудного города», «Незнайка», да и «Золотой ключик» остаются в памяти навсегда, потому что (не без помощи художников) Волков, Носов, Толстой создали образы, ставшие неотъемлемой частью нашей жизни. Уже потом становится понятна разница между просто литературой, от Туве Янссон до Юрия Коваля, и литературой детской, в худшем смысле слова: той, которую не будешь перечитывать никогда, опасаясь испортить подростковые впечатления. (Любопытно, что в Америке книгой, которую боятся открывать заново, стала «Над пропастью во ржи». Чуют правду!)

Любая книга рано или поздно покрывается, так сказать, налетом времени. Только для одних это благородная патина, а для других — ржа истребляющая. И в детской литературе процент несправедливо забытых книг, кажется, еще больше, чем во взрослой. Остаются книжки, которые читались в детстве всеми. И то не обязательно. А если детский писатель не вошел в «обойму» — считайте, что сгинул навсегда. Несправедливо забытый классик может заново войти хотя бы в университетскую программу. Но забытый сказочник? автор книг о детях и для детей? Вряд ли. «Чуча» и «Потерялась девочка» Галины Демыкиной, «Кэрри в дни войны» Нины Бодэн, «Рыцари без страха, но не без упрека» Галины Галаховой — называю имена совершенно наугад: многим ли читателям «РФ» они знакомы? (А может, все-таки многим? — Все тексты, кстати, есть в Сети.1) И не уйдет ли в забвение замечательная повесть «Девочка и птицелет» киевлянина Владимира Киселева?

Книги о детях, спасающих миры. Новые, этого года выпуска. Будут ли их читать... ну, скажем, лет через двадцать?

Чаще всего этот вопрос задают о «Гарри Поттере». И понятно, почему: коммерческий вал вокруг книги таков и ее недостатки так заметны, что не смолкает хор критиков: нет! не будут!

Но я поставлю этот приговор под сомнение. Конечно, многое зависит от того, каким будет последний, седьмой том серии, но даже если говорить о тех, что уже написаны, очевидно: Роулинг удалось создать полнокровный, яркий мир. Мир, в который интересно играть — не на игровых полигонах, а наедине с собой: перечитывая, отыскивая намеки на будущие события, подмечая игры с языком и культурой (а Роулинг очень культурный автор!2)... просто получая удовольствие от хогвартских ритуалов.

Но сага подходит к концу, и этого уже мало. В рецензии на пятый том («РФ», 2004, № 1(5)3) я говорил о том, что Роулинг не смогла удержаться на новом для себя уровне. Мрачная, временами жестокая книга о взрослении закончилась бестолковым и попросту дурно описанным побоищем в Министерстве магии — а равно и замечательным открытием: пророчество гласит, что или Гарри покончит с Вольдемортом, или Темный Властелин покончит с Гарри. Как будто мы не догадывались...

За три месяца после выхода оригинального издания «Гарри Поттера и Принца-Полукровки» все, кто хотел узнать, что же ТАМ происходит и кого же из героев убила Роулинг (и чьими руками!), — все и узнали. А кто не узнал, будет в курсе событий к тому времени, когда выйдет этот номер «РФ»: украинский перевод романа увидел свет в начале октября.

Давайте взвесим достоинства и недостатки шестого тома.

Сильное начало: премьер-министр Англии узнает от нового министра магии, что в бедах, постигших страну, виновен Вольдеморт. Снейп дает обезумевшей от страха Нарциссе Малфой «Нерушимую Клятву» в том, что поможет ее сыну Драко выполнить некий приказ Вольдеморта, — а если мальчишка не справится, то исполнит поручение сам. К тому же Снейп так убедительно доказывает свою верность Темному Властелину, что невольно веришь, даром что Дамблдор продолжает доверять профессору, как себе.

А потом — как обычно у Роулинг — спад. Хогвартский год как таковой — и всем понятно, что кульминации раньше весны не дождешься. Новый профессор зельеварения, новый профессор защиты от темных сил... квиддич... Вот только наблюдаем мы за размеренным ходом школьной жизни, кажется, в последний раз. Это прощание, даже если читатель пока не догадывается, с кем и с чем. Талантливых эпизодов немало, будь то история короткого счастья Гарри и Дженни Уизли или сцены из жизни юного Вольдеморта (психологически — очень точные). Но мы-то знаем, что Роулинг способна на большее.

А потом — примерно на последней четверти текста — писательница делает то, за что ей простится многое. В каждой из предыдущих книг были эпизоды замечательного эмоционального накала. Те сцены, в которых Гарри приходится выбирать «между тем, что просто, и тем, что правильно», как говорил Дамблдор. Но в «Принце-Полукровке» Роулинг превзошла саму себя... и тут пальцы рецензента замирают над клавиатурой, потому что нельзя говорить о том, как именно достигается такой эффект. Куда и зачем отправились Гарри с Дамблдором; что с ними там произошло; что они застали, вернувшись в Хогвартс; и что было потом.

То были часы, когда Гарри познал, что значит: страдать; что значит: стыдиться; что значит: отчаяться.

Книги о «Гарри Поттере» все более напоминают «Властелина Колец» — тем, что, за неимением лучшего слова, назову моралью. Не той моралью, которую читают нерадивым школьникам, а той, которая движет героями.

«— ...Какая все-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай!

— Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку...»

«— Они думали, что я погибну, а я здесь... и ты в моей власти... и палочка — у меня... и не проси меня о милости!

— Нет, Драко, — спокойно сказал Дамблдор, — теперь важна моя милость, а не твоя...»

Вот это важно. В этом все дело, а не в битвах и махании палочками.

Роулинг подвела своих героев к точке невозвращения — а некоторых и перевела на ту сторону. Это книга для детей? Да — для тех, кто вырос за восемь лет, прошедших после появления первого тома. Страшное испытание предстоит обоим — Гарри и Джоан Кэтлин: седьмой том должен быть не слабее, чем финал шестого. А как выдержать такой накал?..

И если правы те, кто полагает, что Принц-Полукровка — не предатель, а самый несчастный и самоотверженный из героев...

Посмотрим. Всего-то два года осталось ждать.

####

Если я начну сейчас хвалить роман Марины и Сергея Дяченко «Королевское Обещание», это может быть неправильно понято. Лучше «Поттера»? Захваливает! Хуже? Как, еще хуже?.. Поэтому я сравнивать и не буду; скажу только, что книга эта доставила мне большее удовольствие, чем любой другой фантастический роман этого года из числа написанных писателями постсоветского пространства.

Дяченко не претендуют на широкие обобщения и глубокие раздумья о судьбах стран и народов. Они просто пишут сказку и понимают, что сказка без страха, жестокости, отчаяния — сказка неполная. (Вспомните, кстати, что гениальная Туве Янссон провела своих героев через одиночество «конца ноября» — иначе и быть не могло. А ведь как светло все начиналось!)

Достоинства «Королевского Обещания» особенно заметны по сравнению с предыдущей книгой серии, «Ключом от Королевства» (обе изданы по-украински раньше, чем по-русски; это радует). «Ключу» не хватало цельности и, главное, подлинных испытаний. Все было немного слишком игрушечным. Обычная киевская девочка Лена Лапина (чья жизнь немногим веселее пребывания Гарри Поттера у Дарсли) становится «магом дороги» и помогает королю Оберону перевезти его Королевство в новый мир. Очень знакомая исходная ситуация — и даже то, что разработка своеобразно-дяченковская, ее не вполне вытягивает.

Иное дело — «Королевское Обещание», тем более, что эту книгу можно читать независимо от первой. Теперь все по-настоящему, теперь путь обрел цель, герои — чувства, мир — глубину.

Лена должна — вопреки воле Оберона! — пройти в мир по ту сторону «Ведьминой Печати», мир, о котором неизвестно почти ничего, — чтобы найти пятерых принцев для пятерых принцесс. А если не найдет, то нарушится Обещание Оберона, король погибнет, а что будет с Королевством, и думать страшно. А мир за Печатью темен и опасен для жизни. Принцы, там, правда, есть, но...

«Принц-деспот. Он сейчас атакует наш замок. Принц-пленник. Это его брат, он сидит в темнице неизвестно где. Принц-саламандра, он живет в стране вулканов. Был еще принц-рыба, но он утонул... Принц-чума, будь он проклят».

...только четверо.

Нет, не удержусь от сравнения: в отличие от «Поттера», эта книга равномерно хороша. Четыре принца, бывший людоед Уйма, сопровождающий Лену, и плененный ими мальчишка — некромант Максимилиан... Мастер-Генерал, умирающий в армии победителя и воскресающий в армии побежденного — потому что он всегда сражается на стороне тех, кто не имеет шансов на победу...

После «Варана», пожалуй, странно было бы удивляться тому, что Дяченко умеют выстраивать ни на что не похожие фэнтезийные миры — но «Королевское Обещание» меня все же удивило. Книга эта — лишнее подтверждение того, что хорошие сказки складываются из деталей, а будут эти детали забавными или жуткими (или то и другое разом)... тут уж на выбор авторов. Дяченко умеют соединять страшное и смешное — как в проходной, казалось бы, сцене: Уйма и странствующий палач состязаются в том, кто вспомнит больше способов пыток... а когда после победы Уймы Лена называет людоеда палачом по призванию, тот долго молчит, а потом тихо отвечает:

«— Вот ты, значит, в школу ходишь. Книжки читаешь. Телевизор смотришь, про который мне Оберон рассказывал. А у нас на островах ни книжек, ни телевизора. Только сказки. Ну, традиция такая, детям на ночь сказки рассказывать, чтобы спали хорошо! Вся сказка — три слова, жил такой-то, встретил врага и победил его. А потом на полчаса — что он с этим врагом сделал. И всякий раз по-разному. Детишки же не любят, когда одно и то же! Они нового ждут!»

Вот именно. Кто сказал, что сказки должны быть покрыты сахарным сиропом?

Словом, «Королевское Обещание» — безусловная удача и, помимо прочего, page-turner: книга, которая заставляет быстрее листать страницы... а впрочем, и останавливаться, и перечитывать понравившиеся отрывки. Это и есть мастерство.

####

И, наконец, две маленькие книжки, стоящие совершенно особняком.4

Петербургский писатель Александр Етоев пишет странную прозу — прозу «не для всех». Неудивительно, что и его детские книги существуют... сами по себе.

Уточню: по крайней мере одна традиция, которой верен Етоев, очевидна, он ее и не скрывает. Первая книга об Уле Ляпиной, супердевочке с нашего двора, посвящена памяти Юрия Коваля. Мир Коваля, автора трилогии о Васе Куролесове, «Недопеска», «Самой легкой лодки в мире», — это мир советского быта, в котором растворены необычайные возможности, мир чистого, легкого языка и милых чудаков.

Етоев, несомненно, один из лучших стилистов нашей фантастики. Каждая его фраза — это маленькая зарисовка, которую можно вставлять в рамку. (Иллюстрации в книжках, кстати, очень удачны: вот такая улитка, к примеру.

Етоев делает все окружающее странным, а значит — заставляет увидеть.

«Пели птички, летали белокрылые бабочки, бойко бегали по вялой ботве жучки. Серо-бурые стебли чертополоха, ощетинившись тупыми колючками, охраняли картофельные угодья от чужих, нехороших глаз. За деревянной стеной забора, невидимый отсюда, жил город. Шуршали шины по сухой мостовой. Бухала на стройке машина — рабочие забивали сваи. Неразборчивые крики мальчишек делались еще неразборчивее, пока долетали до огорода. В звуках города было что-то инопланетное, марсианское, из другой вселенной. Здесь, в чертополошьей тени, все было родное, понятное. Слабо журчал чаек, вытекая из заварного чайника. Плавала на губах улыбка. Даже одинокая муха не бросалась сломя голову на варенье, а просила у хозяина разрешения и культурно садилась с краю, чтобы не мешать разговору».

Или: ««Пусть уж лучше меня съедят крокодилы, — подумал он в припадке отчаяния, — чем я буду мучаться в ожидании завтра!»

— Нет, нет, не делайте этого! — Маэстро Клейкель схватил профессора за рукав, удерживая от опрометчивого поступка. Крокодилы Егор и Гена злобно на него посмотрели, а Егор даже показал кулак. — Хорошо, я постараюсь доставить зебру сегодня вечером».

Вот такими-то отрывками и нужно читать сказки об Уле Ляпиной. Потому что целое — где есть и лысый брюнет, расплачивающийся со своими подельниками порошком злости в обмен на похищенные ножи и вилки, и ковер-самолет на мушиной тяге, и говорящий памятник пионеру-герою, — все это напоминает скорее сюрреалистический сон, чем сказку, в которой события и чудеса появляются последовательно и естественно. Для детей ли написана книжка, в которой появляются, к примеру, «митьки», а пионер-герой рассказывает Уле, как «однажды во время школьных каникул попал в плен на подземную американо-фашистскую военную базу на Южном Урале»? Скорее уж для взрослых, причем того же поколения, что и автор.

Но даже не это главное. В замечательной повести Етоева «Бегство в Египет», которая написана в том же «ковальском» ключе, жили люди. В книжках об Уле Ляпиной обитают — опять-таки, см. иллюстрации! — «фигурки», не найду другого слова. Наблюдать за ними очень любопытно, но никаких других чувств, кроме отстраненного любопытства они не вызывают.

Вот потому-то это и не детская проза: слишком взрослый, слишком «эстетический» подход избрал автор. Холодок «большой литературы» проник и в литературу детскую. Многим читателям это по душе. Такие эксперименты благотворны уже потому, что воспитывают вкус к хорошему стилю... но дарят ли они тот перебой дыхания, тот миг катарсиса, который, по Толкину. составляет существо волшебной истории? Сомневаюсь.

Немудрено, что многие читатели Етоева не любят Роулинг — и наоборот.

А вы, дорогой читатель, выбирайте сами — или принимайте современную детскую литературу разной. Это, пожалуй, лучше всего.

1А вот «Ночного сторожа» Вениамина Каверина нет до сих пор — хотя отдельные сказки «немухинского цикла» найти несложно. И список можно продлить.

2Как отметил в комментариях к «Философскому камню» Юрий Мачкасов, едва ли не лучший русский переводчик «Поттера», имена «Рубеус» (Хагрид) и «Альбус» (Дамблдор) — это две энергии в учении Агриппы Неттесгеймского: первая — «необузданная, первозданная», вторая — «превращающая несчастья в счастье». Каково?!

3http://rf.com.ua/article/123

4Еще и потому, что в Киеве их купить невозможно (при тираже в 4000 экз.). Вот вам и эпоха глобализации.