№6(34)
Июнь 2006


 
Свежий номер
Архив номеров
Персоналии
Галерея
Мастер-класс
Контакты
 




  
 
РЕАЛЬНОСТЬ ФАНТАСТИКИ

САГА ОБ АМАЗОНКАХ

Григорий Панченко , Владимир Лещенко


В этой статье мы оказываемся в странном положении. Работа — общая (замысел у каждого из авторов созрел порознь, но ведь созрел же!), а вот авторские позиции отличаются. Причем очень сильно. Так что один из нас выступит в роли «основного докладчика», другой — «оппонента». Кто есть кто? А вы угадайте!

1. ИТАК, ПОГОВОРИМ ОБ АМАЗОНКАХ…

Докладчик:

...Накачанная особа, словно сошедшая со страниц культуристского журнала, с искаженным яростью лицом прорубающаяся сквозь охваченных ужасом врагов. Царственного вида дама верхом на единороге, закованная в чеканные доспехи. Лучница, напряженно целящаяся в уже нависшее над ней чудовище.

Корела-Ястреб — подруга Конана. Рыжая Соня. Анастасия из Пресветлой Сибирской империи. Кэтти-бри из Забытых Королевств. Все это женщина-воительница в разных ипостасях. Проще говоря — амазонка. Один из любимых персонажей фэнтези, и не только.

Она знакома, пожалуй, даже тем, кто фантастикой не интересуется: ведь именно амазонок издатели почему-то очень любят помещать на глянцевые обложки романов, что в изобилии лежат на лотках и прилавках. (При этом вовсе не обязательно, чтобы в тексте они хотя бы упоминались.)

Итак, амазонка — кто же она такая?

Начать разговор о ней нужно с одного важного обстоятельства.

Большинство персонажей фэнтези: эльфы, гномы, орки, демоны, драконы, маги, оборотни и прочие — пришли из легенд и сказок (во всяком случае, их реальное существование достоверно ничем не подтверждается). Что же касается амазонок, то здесь ситуация обратная — о них как о сугубой жизненной правде свидетельствуют не только древние мифы и не менее древние хроники, но и вполне реальные факты вплоть до многочисленных археологических находок и даже наблюдений очевидцев. Рассказы о воительницах распространены повсюду: от Бразилии и Африки до Филиппин, и островов Полинезии, и даже у якутов и бурят.

Оппонент:

Да, мифы, рассказы и находки действительно распространены по всему миру, а вот амазонки — нет. Точнее, так: все эти свидетельства (включая археологические) касаются целого «куста» явлений, разных порой даже не по форме, но и по сути. Причем самые «амазонские» детали чаще всего или требуют уточнения, или могут быть истолкованы неоднозначно. А порой и то, и другое.

Вместе с тем отрицать существование этого «куста» не приходится! Имеют ли его «ветви» общее происхождение, срастаются ли они позже — другой вопрос. Мы постараемся на него совместно ответить уже в следующем номере.

Докладчик:

При раскопках сарматских курганов рядом с женским скелетом, вместе с браслетами и ожерельями, обычно находили мечи и доспехи. И о том, что все это не было просто украшениями или церемониальными предметами, говорит то, что останки погребенных женщин имели многочисленные прижизненные повреждения, вроде следов колотых и рубленых ран и намертво засевших в костях обломков наконечников стрел. А в одном из таких погребений обнаружено тринадцать черепов, причем, как показала экспертиза, они были отделены от тел задолго до того, как захоронены. Можно смело предположить, что это головы врагов, сраженных покойницей при жизни.

Оппонент:

Это как раз характернейший цикл случаев, допускающих не то что двойное, но крайне многообразное толкование. Впрочем, уже было обещано: продолжение — в следующей статье. А пока не вернуться ли к фантастике?

Докладчик:

Хорошо, вернемся к фантастике. Можно смело сказать, что современная фэнтези выросла из двух произведений — во-первых, это «Властелин Колец», во-вторых — во всех смыслах бессмертный говардовский «Конан».

Оппонент:

Э-э-э... Ну ладно. Пожалуй, в рамках «амазонской» темы не найду что возразить.

Докладчик:

Дж. Толкин ориентировался на старинный рыцарский роман артуровского цикла и классический исторический роман с его католической традицией а-ля Вальтер Скотт. Поэтому амазонок там быть не могло, за исключением Эовин — но она именно уникальное исключение. Что же до Роберта Говарда и его последователей, то они были на редкость непривередливы в выборе первоисточников и тащили в свои произведения буквально все, что попадалось под руку. Именно так в фэнтези попали и амазонки. А поскольку первую скрипку играли авторы из Нового Света, для которых древние мифы были чем-то если и не чужим, то уж очень далеким, то и образ воительницы претерпел немалые изменения. Так что от классических амазонок в этих персонажах, кроме названия, почти ничего и не осталось.

Тем не менее, все же можно проследить исторические и фольклорные корни той или иной вариации на тему «девушки с топором».

2. ОСНОВНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ АМАЗОНОК

Докладчик:

Всего их четыре.

Во-первых — это обитательницы государства или племени, где женщины стали «сильным полом» во всех смыслах, и заправляют всем, и воюют. А мужчины варят обеды, доят коров, присматривают за детьми и стирают белье, и заодно сочиняют стихи в честь своих могучих подруг.

Обычно это государство небольшое: что-то вроде греческого полиса. Классический пример — Коргал у Бушкова, где оказывается в плену, не лишенном приятных аспектов, рыцарь Сварог. (Бывают, впрочем, и исключения — вплоть до межзвездных империй, но это уже несколько другая епархия.)

Оппонент:

Ужасная ситуация, что бы ни вынес из нее рыцарь Пиранья или спецназовец Сварог. То есть если в этом мире мужчины еще и рожать способны — ладно, тогда он будет не менее устойчив и не более жесток, чем известные нам миры людей и животных. Просто поменяются местами понятия «женщина» и «мужчина». А в менее фантастических случаях все, что мы знаем об эволюции, подтверждает: сражаться должен не рожающий пол...

Дело не только в том, что он менее ценен для воспроизводства популяции — хотя и это тоже. Простой пример: если детей все-таки производят на свет сами амазонки — то их социум чрезвычайно, до нежизнеспособности, чувствителен к боевым потерям. Никакой избыток миролюбивых мужчин не сумеет восполнить уровень деторождения (а значит — и пополнение числа воительниц). Единственный для них выход — вести войны так, чтобы практически не нести потерь. А поскольку при наличии хоть мало-мальски серьезного противника это вряд ли получится — то амазонское войско или должно, по авторскому произволу, такого противника не иметь (ну и зачем это читателям? Так ли интересна комбинация «молодец против овец», даже со сменой пола участников?), или... Вы уже догадались: действовать очень осторожно, даже робко, если не застенчиво. Это чтобы не искать других слов. Снова вопрос: надо ли менять традиционное шило на такое мыло?

Но дело, как уже было сказано, не в том.

Слишком многое «заточено» эволюцией под традиционную модель. Вульгарные отличия костяка и мускулатуры, глазомер, «чувство пространства», гормональный фон... Устойчивость к конкретным типам стресса (у «нерожающего» пола — высокая к страшным околосмертельным уровням и гораздо более низкая к бытовой нервотрепке; у «рожающего» — наоборот) — так что не только традициями объясняется статистическое преобладание у одного из полов таких профессий, как генерал, солдат, шахматист, хирург и хороший-политик-для-критических-ситуаций, а у другого пола — профессий врача поликлиники, школьной учительницы и хорошего-политика-для-мирного-времени... Базовые инстинкты, в том числе социальные, без которых не обходились даже ранние приматы рода Homo, а не только вид sapiens, да что там — даже собаки или стайные птицы не обходятся...

Нет, отдельные исключения возможны, они могут быть даже не редки. И горе тому обществу, которое пытается подстричь их под одну гребенку. Но горе и тому, которое пытается выстроить на этих исключениях постоянно действующие правила. Пусть даже общество это — размером с античный полис...

Что, социальные законы выше биологических? Да, выше. Они и законов Ньютона выше, только куда от них денешься. Та же статистика подтверждает: «леди-босс» может чувствовать себя даже очень комфортно (во всяком случае, в делах мирного времени), зато пресловутый «мистер-мама», мужчина-домохозяйка, непрерывно пребывает на грани нервного срыва. И удерживается он в этом статусе либо абсолютно против воли, по неодолимым жизненным обстоятельствам — либо... потому, что его, гм, психофизиологическая ориентация (как бы это покорректнее выразиться?) резко отличается от традиционной.

Ну и представьте себе традиционный социум, коллективно сменивший именно это шило на именно это мыло! Да еще — социум воинский! Нет, какое-то время он просуществовать сможет (идя поперек множества инстинктов, прежде всего именно воинских и примыкающих к ним), но цену ему придется заплатить за это слишком жестокую, во всех смыслах. И эффективность его неизбежно окажется ниже традиционной. Намного. Очень.

Короче говоря, вывод таков: этот социум может быть устойчив, лишь если он базируется на нечеловеческой основе. Довольно хорошо его сумел описать Пол Андерсон в «Зиме мира». Еще убедительней получилась картина у Гаррисона в «Эдемском» цикле; может быть, потому, что его воительницы-рептилии сдвинуты в сторону от людей не «чуть-чуть», как то сделал Андерсон, но очень сильно? Пародийно, но не без достоверности сходную ситуацию обыграл и Пратчетт в ч. 1 своей подростковой трилогии о Джонни Максвелле: единственный воинственный самец в том сообществе амазонок (опять из рептилий созданных!) ведет себя не как настоящий мужик среди баб, а как истеричная суфражистка среди фронтовиков!

А убедительней всего (на практике подтверждено!) все это складывается у общественных насекомых. В их сторону, собственно, и сдвинуты разумные динозавры «Эдема»; у Гаррисона это получилось, как там будет с реальной эволюцией иных миров — не знаем. Однако это СОВСЕМ иная биология. Кстати, только в ней и возникли настоящие амазонки. Но и здесь — на базе «нерожающей» касты самок, при сведении самцов фактически к нулю, к репродуктивным функциям.

Любопытно, что чем «амазонистей» эти виды, тем больше у них увядают вообще все инстинкты, кроме воинских, да и число невоинских каст сокращается. Так что эволюция тут заканчивается даже не «рабовладением» (когда приходится добывать представителей рабочих каст в других муравейниках), а попросту паразитизмом: суперчерезамазонки даже воевать разучиваются... М-да. Трудно сказать, способна ли такая линия развития создать разум. Во всяком случае, описание его и контакты с ним — задача для авторов SF, а не фэнтези!

Докладчик:

Действительно, фэнтезийщики редко используют даже версию «амазонского полиса». Куда чаще встречается другой вариант: амазонки — участницы неких боевых братств, иногда тайных. И в самом деле, тайные женские сообщества, зачастую весьма воинственного характера, не стеснявшиеся пускать в ход ни стрелу, ни яд, существовали буквально по всему свету: от Бразилии и Африки до Филиппин.

Третий вариант, отчасти схожий с предыдущим — женские воинские союзы, связанные с культом воинственных богинь. Женская стража охраняла храм Артемиды в Эфесе, впрочем, не помешав Герострату сделать свое дело.

Оппонент:

Очень точное замечание. Когда женские военные структуры действуют как часть воинского «мира вообще» — их роль неизбежно оказывается или крайне вспомогательной, или просто церемониальной. Разумеется, если эта роль сводится к воинской в первозданном смысле. Круг магичек, действующий у А. Сапковского в завершающих романах «ведьмачьего» цикла, действительно сумел какое-то время править судьбами нескольких стран на манер очень крутого (хотя и тайного) генералитета.

Докладчик:

Из других исторических примеров можно вспомнить полинезийский военно-религиозный орден «ареои», участницы которого сражались наравне со своими товарищами-мужчинами.

Про ареоев очень мало кто знает — вообще, мифы и история неевропейского мира фантастами еще недостаточно освоены. А зря: накопать там можно много интересного.

Оппонент:

Например, тот почти несомненный факт, что женщины там играли весомую роль прежде всего в «ролевых играх» — которые совмещали функции именно ролевых игрищ (не по Толкину!), эстрадного шоу, военного парада и жреческого богослужения. А когда наступал этап сбора спонсорских приношений — в диапазоне от добровольно-восторженной оплаты ареойского выступления до откровенного сбора дани или вообще погрома с плавным переходом к каннибальскому пиршеству — то тут на первый план выходили «ролевики» мужского пола. И вообще у ареоев, независимо от пола, существовал милый обычай убивать всех детей, прижитых членами ордена во время таких вот концертов, затягивавшихся иногда даже не на месяцы. Теоретически такое ведет к «гнездовому паразитизму» похлеще, чем у общественных насекомых. Практически же, поскольку у приматов вида Homo sapiens другие общественные инстинкты, это привело к исчезновению ареойского ордена — далеко не всегда мирным путем.

Докладчик:

Так или иначе, мы, наконец, подходим к самому распространенному типу амазонок. Это женщины, выросшие в народе или племени, где прекрасный пол владеет оружием так же, как и сильный. Либо в крайнем случае — где к женщинам, избравшим профессию воина, относятся терпимо. Тут в качестве первоисточника видим (наконец-то!) кельтскую традицию, столь любимую фэнтезийщиками. Ибо именно в кельтских легендах подобные воительницы встречаются чаще всего. В кельтских землях бытовала легенда об управляемой женщинами стране О’Бразил, или Хай Бразил. А ирландские и валлийские предания и летописи буквально пестрят именами амазонок. Нэсса, возглавившая замковую дружину после гибели родителей и отмстившая за них. Дихтайн Отважная, ставшая колесничей у своего отца, короля Конхобара, и ходившая с ним в битвы. (Видимо, с нее и списана Эртан из эпопеи М. Семеновой о Волкодаве.) Можно еще вспомнить многочисленных любительниц помахать мечом — жен великого ирландского героя Кухулина — Скатах, Уайтех, Айфе и Дорналл, носившую выразительное прозвище: Большой Кулак. Кстати говоря, по мнению ряда исследователей, именно женщины-воины народа киммерийцев-кельтов в большой степени стали прообразом амазонок греческих мифов.

Оппонент:

Ну, если киммерийцы — непременно кельты... Ладно, проехали (проскакали). Что до кельтских реалий — скажу так: с кельтскими же легендами они соотносятся неоднозначно. Но все-таки соотносятся. Как именно — это мы отчасти обсудим в следующем разделе, отчасти вообще в следующем номере журнала.

А вот с фантастикой кельтские легенды (именно эти!) безусловно соотносятся. Так что снова — проскакали (или все-таки проехали: на боевой колеснице?).

3. АМАЗОНКА КАК БОЕВАЯ ЕДИНИЦА

Докладчик:

Как правило, амазонка — это боец-одиночка или участница маленькой группы не связанных присягой или служебным долгом воинов, искателей приключений, неформальных борцов со злом и т. п. То есть воительница эта скорее не солдат регулярной армии, а «вольный стрелок».

Нечасто авторы включают женщин в состав полноценных регулярных частей (как Ф. Кресс в его небезызвестной эпопее про Громберланд и уже упоминавшийся А. Сапковский). Еще реже фигурируют отдельные женские отряды, а уж тем более — армии. Разве что у Ольги Елисеевой в романе «Сын Солнца» («Азбука», 2004 г.) присутствует армия чернокожих воительниц верхом на зебрах, воюющих на стороне Атлантиды.

Оппонент:

Зебра в боевой кавалерии — это круто! Впрочем, во времена Атлантиды (постольку, поскольку о них вообще можно говорить) конница должна была пребывать в состоянии раннего детства, когда и в самом деле еще не очень ясно, кто из скаковых животных чего стоит. Тот же Египет экспериментировал с несколькими видами непарнокопытных...

Докладчик:

Пожалуй, сочинители напрасно избегают ситуаций, когда на поле битвы появляется женское войско — при всей внешней невероятности, это как раз доподлинный факт. Армии в тысячи и даже десятки тысяч воительниц уже в новейшее время имели место в Африке — еще в XIX веке. Последний раз они вышли на поле боя в 1898 году (чуть больше ста лет назад!), при завоевании французами Дагомеи. Тогда вооруженные луками, копьями и старыми мушкетами женские полки доставили немало проблем европейцам, несмотря на наличие у тех пулеметов и дальнобойных орудий.

Оппонент:

Да, проблем было немало, потому что французы как-то не сразу осознали, что с этими гаремными частями (без шуток: женская гвардия Дагомеи формировалась именно на гаремной основе, правда — в широком смысле слова) надо воевать всерьез. Т. е. не стоять, отвесив челюсть, и не пытаться с улыбками и заигрываниями брать в плен — а садить по ним залпами, как по воинам мужского пола. Но когда этот факт был осознан по-настоящему — проблемы тут же кончились. В общем, не похвалю я дагомейских «гаремовладельцев», жизнями прекрасных воительниц сумевших несколько оттянуть свое всеконечное падение...

Кстати, ранний этап дагомейской тактики (на котором враг еще «не осознал») описан в «Последнем Кольценосце» Еськова. Там этот эпизод заметно трансформирован — но в результате стал даже ближе к подлинной воинской практике, чем «дагомейская легенда». Даром что тот виток харадримско-кхандского конфликта в целом списан не с истории Дагомеи, а с отношений между армией зулусов и мусульманскими работорговцами.

4. АМАЗОНКИ НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ НАРОДОВ

Докладчик:

Конечно, прежде всего вспоминаются эльфийские лучницы, ни в чем не уступающие своим остроухим спутникам жизни. Некоторые авторы даже прямо указывают, что у людей амазонки завелись именно под благотворным (или тлетворным) влиянием Старших Рас.

Между тем всякий, хоть мельком прочитавший «Сильмариллион», помнит, что толкиновские эльфийки в драматических ситуациях ведут себя вовсе не героически: стеная, покорно бредут в плен, заламывают руки, проливают слезы — точь-в-точь, как благородные дамы средневековья. Причем не реальные, не раз дравшиеся наравне с мужчинами на стенах осажденных городов и замков, а именно как героини рыцарских романов. Так что эльфийская амазонка — это уже что-то вторичное, изобретенное последователями Профессора.

Перумов в «Хранителях мечей» был в этом смысле в чем-то точнее: у него эмансипированных лучниц поставляют не классические эльфы, а их короткоживущая разновидность — народ Дану.

Оппонент:

О благородных (и не только) воительницах средневековья — особый разговор: см. подпись к рис. 2. Что касается эльфиек, то я бы еще назвал прекрасных альвинь «Меча без имени» того же Андерсона, которые в безнадежной ситуации сперва отдаются на милость звероподобных победителей, действуя при этом «женским оружием — чтобы воспользоваться которым, нужно открыть ворота», — а потом, усыпив бдительность врагов и размягчив их души, берутся уже и за кинжалы или луки.

Но в научной фантастике иных миров амазонок «нелюдского типа» и вправду больше...

Докладчик:

Действительно, в фэнтези вспомнить, пожалуй, больше и некого. Разве что брокилонских дриад А. Сапковского или лесных гаррид, вьющих тетивы из собственных волос у все того же Ника Перумова.

А вот кого среди амазонок не замечено, так это гномих. Впрочем, творческий процесс не стоит на месте, так что, возможно, мы еще познакомимся с непобедимым хирдом грозных подземных обитательниц.

Оппонент:

Может быть, снова в биологии дело? У гномов, кажется, очень выражен половой диморфизм (извините за сравнение — как у горилл... а может быть — как у неандертальцев?). Гномихи, конечно, тоже очень сильны — но тут вопрос не только в соотношении сил. Просто в таких случаях исходные инстинкты и выросшая на них воинская этика образуют неразрывный сплав. Гном НИКОГДА не сможет поднять оружие на женщину своего вида. Соответственно гномиха НИКОГДА не изберет воинскую стезю, да и вообще дела мужского мира (не только воинские!) ей глубоко чужды. А гному — дела мира женского. Очень может быть, что «женская история» гномов еще более насыщена событиями, чем мужская, — но от таких, как Толкин, этот параллельный мир сокрыт. Возможно, от таких, как Гимли, — тоже?

А у эльфов все наоборот! Эльфы очень андрогинны, сильный пол у них вполне прекрасен, а прекрасный — не совсем слаб (физическая мощь эльфов велика: за счет быстроты реакции, точности движений, выносливости и способности быстро восстанавливать энергию, наконец, за счет особой мудрости тела, порожденной многовековым опытом). И поэтому у их «самцов» (еще раз извините, никого не хотел обидеть!) нет надежного запрета на убийство «самок» (снова извините!)! Так что эльфийкам воистину только и остается демонстративно заламывать руки и лить слезы — это в генах заложено, ведь при малейшей попытке сопротивления их не пощадят! Может быть, не пощадят даже в случае просто спокойного («мужского»!) поведения — откуда и истерический надрыв...

5. ОРУЖИЕ И ДОСПЕХИ

Докладчик:

Во всяком случае, это не секира, не алебарда и не длинный тяжелый меч. Хотя именно с ними амазонок частенько изображали художники и дизайнеры — последователи незабвенного Бориса Вальехо. Всякий раз при виде подобной картинки возникает невольная жалость к бедной воительнице.

Если уж брать меч, то лучше легкий кривой, вроде ятагана (не грубого орочьего, а классического турецкого) — как у персонажа игры «Камень ночи».

Оппонент:

Да как сказать. Такой ятаган — оружие ближнего боя. Того, который почти всегда включает в себя элементы рукопашной. И вообще на резню (со включением сверхжестоких приемов боевой борьбы) похож гораздо больше, чем на фехтование. Разве что это не воинское сражение, а какая-то внезапная, скоротечная стычка в нестандартных условиях и с малым количеством участников. К примеру, нападение из засады. Иначе на лице воительницы типа трускиновской Люс-А-Гард появится не гримаса презрительного превосходства, а скорее уж выражение типа «Ой, мамочка!». Ну, об этом уже говорилось в «РФ» №5/05.

Докладчик:

Наилучшим оружием девы-воина все же будет сабля, особенно удобная для всадницы — вспомним «кривые зерриканские сабли» у спутниц Белого дракона в «Ведьмаке».

Но, разумеется, «оружием №1» героинь этой статьи является лук. Ведь именно лук (и шире — метательное оружие) позволяет женщине сравнять счет в схватке с физически более мощным противником.

Оппонент:

Особенно если автор фэнтези считает, что для лучной стрельбы не требуется ни долгих изнурительных тренировок, ни большой физической силы, ни филигранной сложной техники — как, например, искусство фехтования. Многие авторы именно так и считают... лук им в руки, полк навстречу...

Докладчик:

Кроме того, могут присутствовать дротики, метательные ножи или что-то совсем экзотическое, вроде сюрикэнов или дисков-чакр — особенно если у повествования восточный колорит.

Зато арбалеты как оружие амазонок почти не встречаются. Тут, видимо, дело во мнении авторов-мужчин, что для женщины любой механизм сложнее прялки — почти табу.

Оппонент:

А я бы вообще-то не сказал, что прялка проще арбалета. Вспомним к тому же «Летающих колдунов» Нивена, где «настоящие мужики», свято уверенные в полной неспособности женщин овладеть техникой (как раз ткацкой, а не боевой!), вдруг испытывают подлинный культурный шок.

Другое дело, что арбалет тяжел, и запас стрел для него тяжел, и отдача тяжела. Тяжел и станковый щит, без которого арбалетчик в полевом бою редко обходится. А сколько-нибудь быстрая перезарядка оружие в боевых условиях тоже требует немалой силы.

Во всем этом «мачистские» авторы амазонкам отказывают. Не слишком обоснованно. Уж при снайперской-то стрельбе из засады или со стен укрепления арбалет в женских руках может иметь даже ряд преимуществ! Но об этом — позже.

Докладчик:

Стандартная тактика боя для амазонки — это не схватка лоб в лоб, а уклонения, уход с линии атаки, стремительный танец вокруг противника.

Если говорить о доспехах... Да, тут вопросов, пожалуй, больше всего.

Касаемо тех изделий, напоминающих выкованные из жести купальники с голой спиной и бронированными лифчиками (вот ужас!), или ажурных наручей, не защищающих ни от чего, в которых амазонок частенько изображают... Что ж — как церемониальный доспех вполне сгодится. Сколько в таком можно всерьез сражаться до летального исхода — пусть каждый прикинет сам.

Немногим лучше, если авторы одевают женщин-воительниц в сплошную рыцарскую броню. Она требовала не только атлетического телосложения (печальна была бы участь современного олимпийца, сошедшегося врукопашную с рыцарем), но и непростого умения его носить.

В качестве доспехов амазонкам куда больше подойдет нечто менее претенциозное, зато более удобное — нагрудники из толстой кожи (воловьей или драконьей), усиленные металлическими накладками, или кольчуги тонкого плетения. Главное требование — доспехи не должны быть слишком тяжелы и стеснять движения, лишая воительницу ее главных преимуществ — ловкости, гибкости и быстроты.

Оппонент:

Не знаю, не знаю... Полноценный кожаный доспех — такой, чтобы не просто облегал тело, изящно подчеркивая формы, но еще и защищал всерьез — довольно тяжел. И, между прочим, разному оружию противостоит в разной степени. Так вот, легкому остроотточенному клинку — не слишком хорошо. А подобные клинки, согласен, для амазонок наиболее органичны: в виде рапиры, сабли или тонколезвийного меча — зависит от мира. Следовательно, в междуусобных сражениях эти воительницы вряд ли будут в такую броню облачаться; иное дело — сражаясь против «внешнего врага», сволочей-мужиков. Особенно когда те вооружены оружием себе подстать: грубым, тяжелым и тупым (авторы феминистской фантастики, вы с этими определениями согласны? Еще бы нет!). Правда, от удара по-настоящему ломовой силы кожаный доспех спасет не вполне, как и любой тип «проминаемой» брони. И боюсь, что амазонское содержимое такой вот «кожанки» имеет гораздо более высокий шанс получить несовместимые с боеспособностью повреждения уже после первого же пропущенного удара. Покрытого аналогичной «кожанкой» мачо а-ля Конан-терминатор для достижения такого же результата придется лупить куда более долго и целеустремленно. Особенно по шлему (допустим, тоже кожаному).

Разве что это кожа драконья, покрытая естественным чешуйчатым панцирем. Тогда... А, собственно, что — тогда? Возвращаемся к ситуации чешуйчатого доспеха, вряд ли более легкого и прочного, чем стальной. Или он «пропитан»остаточной магией?

Возможна ли магия с избирательным сродством к полу («Что Кореле хорошо, то Конану смерть»)? Трудно такое представить: все же дракон — не единорог. Во всяком случае, ни один фантаст пока такой разработки не представил. А кожа экзотической фауны нашего мира — моржовая, носорожья... акулья... роговая чешуя панголина и окостеневшие покровы броненосца... — как материал доспеха работала порой очень даже успешно, но с вышеназванной спецификой по весу и прочности. Которая дает выигрыш полу скорее сильному, чем прекрасному.

Кольчуга? Да, многие авторы сладострастно описывают тонкие, гибкие, отлично сидящие по фигуре мелкокольчатые рубахи, перчатки, капюшоны, только что не бикини. Все это, разумеется, мыслится не только красивым, эротичным и легким, как кружева, — но еще и надежно защищающим от любых типов холодного оружия. Однако посмотрим правде в глаза: боевая кольчуга — штука тоже тяжелая и не очень гибкая (потому что «сопряжена» с толстым поддоспешником, амортизирующим силу удара). И, разумеется, крупнокольчатая. От амазонских — и не только — сабель она как раз бережет хорошо, особенно если про амортизатор не забывать (хотя даже с ним кольчуга остается доспехом «проминаемым»). От легкого, не специфически бронебойного копья или такой же стрелы тоже может сберечь. И от совсем уж легкого колющего клинка типа рапиры. Но в целом тычковые удары — это не для кольчуги. Даже удары стрел. Или луки амазонок — тоже оружие против «внешнего врага», а в схватках с себе подобными они табуируются?

Ладно, продолжим разговор в следующем номере...

(Окончание следует.)



   
Свежий номер
    №2(42) Февраль 2007
Февраль 2007


   
Персоналии
   

•  Ираклий Вахтангишвили

•  Геннадий Прашкевич

•  Наталья Осояну

•  Виктор Ночкин

•  Андрей Белоглазов

•  Юлия Сиромолот

•  Игорь Масленков

•  Александр Дусман

•  Нина Чешко

•  Юрий Гордиенко

•  Сергей Челяев

•  Ляля Ангельчегова

•  Ина Голдин

•  Ю. Лебедев

•  Антон Первушин

•  Михаил Назаренко

•  Олексій Демченко

•  Владимир Пузий

•  Роман Арбитман

•  Ірина Віртосу

•  Мария Галина

•  Лев Гур