СКУЧНЫЙ АПОКАЛИПСИС

Лев Жаков

Это был странный мир. Он представлял собою наклонный каменный блин. Неприглядная равнина была пуста, словно лысина великана. По ней проносился сухой ветер, выдувая песчинки из мелких расщелин в плоти склона. Изредка проливался над вечным камнем случайный дождь.

Этот мир населяли люди и вещи, которые находились в постоянном встречном движении: вещи летели вниз, а люди вверх.

Постепенно большая часть людей и вещей разлетелась, скрывшись в неведомых далях бесконечного низа и необъятного верха. Теперь редкие предметы и человеки чинно расходились в пространстве.

Иногда люди и вещи сталкивались. И если скорости встретившихся частиц гасились не собственным существованием, неупругое столкновение заканчивалось рассеянием кинетических энергий и объединением потенциальных. Человек, крепко обняв тяжелый предмет, чей вес примерно был равен его собственному, зависал над поверхностью. Подкидывая и ловя вещь, он имел возможность перемещаться короткими рывками.

Однажды таким образом образовалось целое поселение. Человек двадцать, вцепившись в разные вещи, собрались в круг посередине бесконечного каменного блина.

Блин — не обязательно круглый. Вполне вероятно, что где-то в необозримой дали у этого мира имелись углы. И под «посередине» отнюдь не подразумевается геометрический центр. Просто куда бы жители поселения ни кидали взгляды, везде видели одинаковое количество серой твердой поверхности, — достаточный повод для помещения себя в центр существования, особенно когда во всем окоеме отсутствуют иные звери твоей породы.

Они не нуждались в пище. И ничего не делали: руки-то заняты. Спать им не хотелось, да и чередование дня и ночи отсутствовало. А вот язык с головой были совершенно свободны. Поэтому основным занятием людей в этой скучной однообразности стало обсуждение вопроса «почему мир таков?» Иногда вопрос имел вид «…таков, каким мы его видим?», в другой раз кто-нибудь задумывался над тем, что мир вовсе не таков, каким его видят, и все начинали бурно высказываться о том, каков же он на самом деле. Валун, телевизор, обломок фюзеляжа, микроволновая печь, кресло, крыльцо, пень, якорь, с присоединившимися к ним людьми, соберутся в кружок — и понеслось!

А еще однажды среди людей родился ребенок. Я уже говорил, что это был странный мир? Все женщины давным-давно улетели.

Мальчик рос не по дням, а по часам. То есть очень быстро, а по часам уж там или нет, неизвестно, потому что в мире отсутствовали приборы для измерения времени. Да и само время: все кругом было таким одинаковым, что ничего из происходящего не подходило под название события или смены событий.

Он был странный, этот мальчик: мог ходить. Ступая прямо по камню босыми бледными ножками. Перпендикулярно поверхности. В то время как все люди в свободном полете держались параллельно дождевым струям. А мальчик вышагивал, словно то был его родной мир, остальные же являлись странными пришельцами. Хотя они точно знали, что жили тут всегда.

Когда ребенок подрос, он стал задавать вопросы, похожие на те, что обсуждались в кругу.

Почему вещи летят вниз?

Почему люди летят вверх?

Зачем надо держаться за предметы?

А что там, наверху?

— Какой умный мальчик, — качали головами мудрецы.

— Не приставай к взрослым! — говорили простаки.

— Странный он, — соглашались все.

Ему рассказывали:

— Вещи летят вниз, потому что они тяжелые; потому что они падают; потому что на них действует сила тяготения, направленная вдоль поверхности;

— Люди летят вверх, потому что они туда летят; потому что они легкие; таков мир; их тянет вверх; таково их предназначение;

— Это предметы; предметы — это вещи. Мы держимся за них, чтобы оставаться на одном месте. Чтобы не улететь вверх. Наверху ничего нет. Наверху есть все. Зачем нам все? Здесь мы по крайней мере все знаем. Знаем, все знаем. Как же не отвечаем, вот, отвечаем на все твои вопросы. Не нравятся ответы? Твои проблемы, мы отвечаем, это главное. Будь проще, живи как все. Живем, потому что живем. Это никогда не кончится. Больше ничего нет, а если есть, то мы этого не знаем, хотя и хотели бы знать, но и знать не хотим. Все идет как надо. Все всегда идет как надо. Все к лучшему. Ты вообще кто такой? Иди играй, мальчик!

Вот мудрость мира. Он таков, и все тут. Я уже говорил, что это был странный мир?

И еще однажды, в некоторой точке окружающего слияния скучного пространства и отсутствия времени, мальчик сказал:

— Я могу ходить в любую сторону, почему бы мне не посмотреть, что внизу и вверху?

— О великий отрок! — вскричали мудрые.

— Спятил, — пожали плечами простаки.

Но никто не остался равнодушным. Ребенка побили, вырезали у него на спине звезду, покрыли ему лицо краской, водрузили на голову бумажную корону.

— Будешь нашим всем, — решили люди, прибивая корону. И закричали на все голоса: — О, спаси нас! Спаси нас!

— Я спасу вас, — пообещал мальчик, отирая кровь, и пустился в путь.

Если бы хоть что-то менялось в пейзаже по дороге, можно было бы сказать, что он шел долго. Но отмерять течение времени нечем, да мальчик и не ощущал ни времени, ни течения. Ничего не происходило. Только дождь иногда смачивал сухие губы да ветер играл шелестящими зубьями короны, истрепав ее вдрызг.

И когда бумага расползлась клочьями, а ноги сбились в кровь, мальчик пришел в самый низ. И увидел, что эта часть мира находится в пасти громадной пучеглазой рыбы. Рыба зажевывала каменный блин, не моргая холодными буркалами. Гигантские белые острые зубы были похожи на иглы, которыми зашивают лопнувшие звездные шарики.

Близится смерть мира! — понял мальчик и поспешил обратно, чтобы поведать о том, что ему открылось.

Люди собрались в кружок и, вися под своими вещами, обсуждали, почему мир таков.

— Спасайтесь! — закричал мальчик, приблизившись. — Скоро конец света! Мы все умрем! Наш мир ест рыба-великан!

— Так спаси нас, — сказали люди.

— Бегите же! — воскликнул мальчик.

— Куда? — возразили ему.

— Наверх!

— А если там еще одна рыба, которая лопает землю с другого конца? — спросил один из простаков.

— А если там ничего нет, то нижняя рыба когда-нибудь доберется и до нас. Если мы все равно умрем, то какая разница, где и когда? — рассудил один из мудрецов.

— Есть разница, есть! — завопили люди. — Раз умирать, то как можно позже! А лучше никогда!

И все накинулись на мальчика:

— Скорее спаси нас!

— Ладно, — согласился он. — Я пойду наверх и узнаю, что там.

— Не медли! — напутствовали его. — Мы хотим жить вечно!

Мальчик отправился в новое путешествие. Вверх идти было не легче и не сложнее, чем вниз. Но так как он торопился, чтобы помочь людям, то все ускорял шаг и в конце концов побежал. И когда добрался до другого края земли, то сильно запыхался.

Тут, на каменном обрыве, тянувшемся бесконечно влево и вправо, стоял высокий старик. Он вытянул руки к мальчику, делая приглашающие жесты.

— Ну наконец-то, я уж заждался! — воскликнул старик глубоким приятным баском. — Последний или еще кто остался? А то что-то у меня в расчетах не сходится. Зову-зову, но никто не идет.

— Вы кто? — спросил мальчик.

— Бог. Кончаю свет. Там, внизу, Левиафан доедает землю, а я души жду. Но они что-то не шевелятся в рай бежать. Пришлось приложить к зову немного силы. Вроде все прошли, но чувствую ведь: кто-то остался. И все стою, зову, жду… Видел кого-нибудь внизу?

— Там еще есть люди! — крикнул ребенок. — Они стоят на одном месте, потому что поймали предметы, чтобы не лететь вверх! Остановите конец света, иначе они умрут!

— Да они давным-давно умерли, — Бог подвинулся, чтобы мальчик мог сесть рядом с ним на самом краю. — Всякая плоть катится в пасть Зверя, а души стремятся ко мне.

— Почему же они плотные?

— Так грехи висят, не без этого. Но как только прилетят сюда — отпадет с них вся грязь, и войдут в царство мое, которое есть жизнь вечная. Эх, упорные какие! На предметах, говоришь, держатся? Пожрет несчастных Левиафан…

— Не надо! — мальчик вскочил. — Подождите еще немного, я всех приведу! Я обещал их спасти!

— А ты вообще кто такой? — удивился Бог, но мальчик уже вприпрыжку мчался к людям.

Собравшись в кружок, те обсуждали новость о рыбе.

— Разве они едят камни? — спрашивали простаки.

— Конечно, нет, это была не рыба, — отвечали мудрецы. — Разве существует тварь, в которую влезет целый мир?

Вдалеке показался мальчик, он бежал и размахивал руками, чтобы привлечь внимание.

— Спасайтесь! Пришел конец света! Там вас ждет Бог и вечная жизнь, вам надо вверх! Бросайте свои предметы и летите! Скорее, он ждет вас!

— Когда это человек подчинялся обстоятельствам? — закричали простаки.

— Человек не может видеть и слышать Бога, — соглашались с ними мудрецы.

— Но ведь я там был и говорил с ним! Я пришел, чтобы спасти вас! Он ждет только вас! Да послушайте же!

Но люди отвернулись, обсуждая и эту весть.

— Я всегда говорил, что Бог есть! — авторитетно заявил один из мудрецов.

— Нет, это я всегда говорил, что он есть!

Мальчик сел и заплакал. Но потом вспомнил, что Левиафан продолжает поедать мир. Тогда мальчик вытер слезы рукавом, подлез на четвереньках под телевизор и начал толкать его наверх вместе с жильцом-хозяином.

Переместив телевизор на метр-полтора, мальчик стал двигать якорь. И пока люди говорили, спорили, строили гипотезы, — он толкал и толкал их всех.

Наверное, это длилось целую вечность, но там, где времени нет, оно неважно. Когда-то произошло: мальчик увидел край и Бога, а Бог увидел мальчика и радостно помахал ему.

— Вот, я их притащил, — сказал мальчик, вытирая пот.

— Молодец, — похвалил его Бог.

— Теперь они спасены? — спросил мальчик. — Ты их простишь?

— Я давным-давно простил всех, но они пока что не готовы принять это прощение. Посмотри, они меня даже не замечают.

— Что же делать? Выходит, я никого не спас?

— Не переживай, — Бог погладил ребенка по голове и вынул из его висков гвозди. — Все будет хорошо.

— Может быть, когда рыба до них доберется?.. — с надеждой спросил мальчик.

— Да, наверное, — согласился Бог. — Давай подождем.

И они сели рядышком на грани мира, свесив ноги за край, поглядывая то на увлеченных беседой людей, то в самый низ — не покажется ли огромная пасть Левиафана.