ЧЕТЫРЕ ИЗМЕРЕНИЯ ПЛОСКОГО МИРА

Терри ПРАТЧЕТТ. Роковая музыка: Фантастический роман. — М.: Эксмо; СПб.: Валери СПД, 2002. — 480 с. (серия «Плоский мир»)

Удивительная история произошла в городе Анк-Морпорке! Какая-то неведомая сила свела вместе трех страннейших существ: похожего на эльфа молодого арфиста с именем Дион Селин, музыкально озабоченного гнома Золто и могучего тролля. Та же подозрительная сила вручила Диону некий музыкальный инструмент, переполненный, казалось бы, невероятной энергией. И когда эту экзотическую троицу не захотели принять в официальную Гильдию музыкантов, во всем Плоскомирье началось тако-о-о-ое, что даже сам правитель Анк-Морпорка лорд Витинари и аркканцлер Незримого университета, волшебник Наверн Чудакулли, почувствовали себя крайне неуютно...

Прервем пересказ сюжета «Роковой музыки» — свежепереведенного романа англичанина Терри Пратчетта, — чтобы признать очевидное: без особых комментариев и отдельного экскурса нам не обойтись. Читатель, рискнувший начать изучение серии «Плоский мир» с этого романа, скорее всего, сердито плюнет и захлопнет книгу, не разобравшись в многочисленных невероятных реалиях и заплутав среди десятков забавных персонажей, у каждого из которых — своя история.

Терри Пратчетту в этом году исполнится 55, и за сорок лет профессиональной деятельности (за точку отсчета берем 1963 год — время публикации первого рассказа юного фантаста Терри) он успел издать несколько десятков романов, повестей и рассказов. Среди них — трилогия о номах, маленьких существах, живущих в универмаге и намеревающихся обрести давно покинутую родину (на беду российских читателей, все три романа были изданы у нас «Центрполиграфом» в большом формате детских книг с яркими картинками, в результате чего взрослая аудитория была потеряна, а юная — не приобретена, так как не на нее автор ориентировался со своими библейскими аллюзиями). Гораздо больше повезло в нашей стране популярной в среде поклонников fantasy серии «Плоский мир» — циклу романов о мире-диске, который покоится на четырех слонах и одной черепахе, причем обитатели этого мира очень неплохо себя чувствуют. «Звездная черепаха Великий А'Туин, чей панцирь покрыт коркой замерзшего метана, изрыт метеоритными кратерами и отшлифован астероидной пылью, обладатель огромных, медлительных ласт и отполированного звездами щитка, медленно, с трудом плывущий сквозь галактическую ночь и несущий на себе всю тяжесть Диска...» Этот зачин повторяется в каждой второй книге цикла, но более подробно в космогонию мира Пратчетт обычно не вдается — благо, происходящее на поверхности Плоскомирья к миссии черепахи и слонов, как правило, никакого отношения не имеет.

Наше знакомство с упомянутым сериалом началось еще во второй половине 90-х, когда санкт-петербургское издательство «Азбука» выпустило первые две книги цикла — «Цвет волшебства» и «Безумная звезда» (переведены в 1997-м), «Мор — ученик Смерти» (переведен в 1998-м) и еще несколько книг, вводящих читателей в курс дела. Затем в издании пратчеттовских романов наступила вынужденная пауза: «Азбука», чьи дела пошли под гору, поняла, что ухватила кусок, который не сможет проглотить. Но и расстаться с идеей издать у нас культового в Англии писателя-фантаста, романы которого не покидают хит-парадов популярности, было трудно. К счастью, в начале третьего тысячелетия эту идею подхватило более успешное московское издательство «Эксмо»; меньше чем за два года были переизданы все «азбучные» книги и выпущено полдюжины новых.

Газета «The Independent» успела сравнить Пратчетта с Пелемом Вудхаузом и Ивлином Во, и сравнение это не является ни преувеличением, ни рекламным трюком: у знаменитых британских иронистов ХХ века оказался достойный последователь. Формально книги Пратчетта можно отнести к жанру юмористической fantasy, однако это весьма условно. Как и его литературные наставники, писатель высекает искры комического, пользуясь методом смешения стилей и приемом «обманутого ожидания». При сохранении видимости вдумчивого, даже как будто слегка занудного, рассказа о невероятных событиях в странном мире, автор «Роковой музыки» — равно как и предыдущих романов цикла — то и дело якобы «проговаривается», вставляет современные словечки, нарочито путает атрибутику и смешивает якобы-серьезное с безусловно шуточным. Чего стоят хотя бы древний «компьютер» друидов, составленный из сотен огромных каменных плит (при том, что пратчеттовские друиды изъясняются на языке современных программистов), или фигура шамкающего дряхлого Коэна-варвара, растерявшего зубы за девяносто лет боев и походов (издевка над популярнейшим серийным персонажем fantasy), или почти-уэллсовская «волшебная лавка», чей бессмертный хозяин со вселенской тоской в глазах обречен скитаться по Галактике, нигде не останавливаясь подолгу (какая уж тут, к черту, приличная торговля!), или чудесный фотоаппарат-«поляроид», внутри которого вместо сложной механики располагается маленький ворчливый демон с талантами рисовальщика (время от времени этот капризный персонаж, разумеется, выглядывает наружу с громкими жалобами на недостачу красок). Замечателен также эпизод с участием четырех всадников Апокалипсиса (в этом мире — «Абокралипсиса»), которые перед тем, как отправиться выполнять свою историческую миссию, вздумали посетить злачное местечко и стали жертвой вульгарных конокрадов. А поскольку пешеходов Апокалипсиса быть не может, этим обиженным персонажам пришлось наплевать на предначертание и остаться завивать горе веревочкой в том же самом кабачке...

Едва ли не в каждом из романов автор потрясает основы своего вполне патриархального мира невиданными реалиями, проникающими в Плоский мир из иных сфер, подозрительно напоминающих современную западную действительность. В «Безумной звезде» такой напастью является экстремальный туризм, в «Ведьмах за границей» — женская эмансипация, в «Движущихся картинках» — кинематограф, а в рецензируемом романе, сами понимаете, — рок-музыка, грозящая перевернуть весь жизненный уклад Анк-Морпорка. У фантаста, к слову сказать, позиция почти всегда двусмысленная: он признает, что проникающие соблазны «большого мира» сами по себе напастью не являются, однако когда в финале каждого из романов революционное новшество каким-то образом (всегда разным) улетучивается, рассказчик не может скрыть облегчения. Вот и в «Роковой музыке» неистовая стихия рок-н-ролла, побуйствовав, утекает восвояси. Мир вновь уцелел. И даже Смерть (у Пратчетта существо с косой — мужчина, хотя есть у него и внучка Сьюзен, способная подменить дедушку), постранствовав по людскому миру, возвращается к исполнению своих нелегких обязанностей. Вообще надо отметить, что Смерть в романах о Плоском мире всегда остается чрезвычайно симпатичным персонажем, суровым, но и великодушным одновременно. Да, порою стариком овладевают странные фантазии (то ему хочется записаться в Иностранный легион, то поиграть в театре), однако легкая форма сенильного самодурства не превращает героя в эдакое воплощение зла. Напротив, герою приходится то и дело поддерживать в мире равновесие добра: его количество, что бы ни случилось, должно сохраняться. Иначе мир провалится в тартарары, и никакая черепаха его не удержит на плаву.