АВАНТЮРИСТ ФЕДОР ЧЕШКО

Александра Альтман

Чешко Федор, «Урман» — СПб.: Издательство «Крылов», 2004. — 448 с. Серия «Историческая авантюра». Чешко Федор, «На берегах тумана». Книга первая. «Посланник Бездонной Мглы». — СПб.: Издательство «Крылов», 2004. — 320 с. Серия «Фантастическая авантюра». Чешко Федор, «На берегах тумана». Книга вторая. «Виртуоз боевой стали». — СПб.: Издательство «Крылов», 2004. — 320 с. Серия «Фантастическая авантюра». Чешко Федор, «На берегах тумана». Книга третья. «Витязь Железный Бивень». — СПб.: Издательство «Крылов», 2004. — 320 с. Серия «Фантастическая авантюра».

Зачастую создание параллельных и альтернативных миров становится для писателей-фантастов самоцелью и даже чем-то вроде профессионального состязания. Кто оригинальней, кто точнее, кто подробней… Львиная доля общего объема книг посвящается детальному описанию жителей, социальной системы, государственного строя, природы, быта и т.п. Безусловно, этот фактор крайне важен и небрежно выписанный антураж сильно портит многие произведения. Но — на то он и фон, чтобы служить сценой для героев! В подобном писательском соревновании харьковчанин Федор Чешко наверняка был бы одним из первых, но автору удается не ограничиваться талантливым описанием параллельных реальностей. Простите за излишний пафос, но в центре книг Чешко в первую очередь — человек. Во всем многообразии своих переживаний и страстей. Человек-космос, человек-галактика, человек непонятый и непредсказуемый — вот он, подлинный параллельный мир Федора Чешко. Мир, достойный самого пристального внимания, самого скрупулезного анализа. Красной нитью через любой сюжет у писателя проходят эмоциональные и нравственные переживания героев, их психологические трансформации.

И в «Урмане», и в трилогии «На берегах тумана» главные персонажи — чужаки поневоле. Кудеслав Мечник по прозвищу Урман после долгих странствий вернулся в родовую общину, но вернулся уже другим человеком. Это знает он сам, это чувствуют сородичи, это используют враги. Чужой среди своих… В другом романе загадочный паренек пересекает границу между двумя разделенными туманом мирами. Первый раз он платит за это памятью, превращаясь в полного несмышленыша. Позже память возвращается, но тогда мальчик платит за это душевным покоем. И опять-таки по обе стороны тумана он — чужак. На каждом берегу — по семье, по обе стороны тумана — друзья, нуждающиеся в защите и помощи, на обоих берегах он оставил возлюбленных.

Практически в каждой главе, в каждой сцене автор подчеркивает, что его герои существуют одновременно в двух плоскостях: внутреннего конфликта и конфликта социального. Во многом благодаря этому книги Федора Чешко динамичны — читая их, ощущаешь эффект присутствия. Даже многочисленные ретроспекции в «Урмане», в котором почти половина сюжета состоит из воспоминаний Мечника, не утомляют, как это часто бывает. Потому что построены не на аморфных «а помню, как-то выхожу я…» — каждый эпизод даже из далекого прошлого оказывается необходимым логическим элементом. Не зря романы Чешко изданы в сериях «Историческая авантюра» и «Фантастическая авантюра». «Урман», начинающийся как типичная фэнтези, быстро трансформируется в политический детектив с обязательными подозреваемыми, многочисленными противоречивыми версиями, неожиданными поворотами, догадками, подтверждениями и шокирующей развязкой. В относительно небольшой общине писатель свел не просто персонажей — он сталкивает архетипы, целые системы ценностей. Чешко по-новому преподносит вечный спор шараповых и жегловых о средствах и оправдывающих или не их оправдывающих целях.

Читая эти книги, невольно радуешься, что годом издания значится 2004. В советские времена за такие речи автор непременно попал бы на беседу в соответствующие органы. Уж больно много намеков в этих «сказках». И у средневековых вятичей, и по обе стороны загадочной Мглы — человеческая природа остается неизменной. Сильные манипулируют слабыми и не гнушаются никакими средствами. Вчерашние кукловоды неожиданно оказываются пушечным мясом, под личиной врага может скрываться тайный союзник и наоборот; кто есть кто, читатель будет гадать до последней страницы. Войны во имя мира и стабильности, религия на службе властей — обо всем этом Чешко пишет без лишних рефлексий и отсылок к «демократическим ценностям». Скорее вслед за диссидентом Аксеновым он призывает «не быть покорной глиной в корявых лапах этого государства».

Еще более буднично, нарочито скупыми словами автор пишет о любви. Без патетики, но с трепетом. Героям Чешко удается осмыслить, понять и идентифицировать себя в этом мире только в контексте любимого человека. Персонажи живут в разных культурных и экономических системах, разговаривают на несхожих языках, поклоняются разным богам, но одинаково не существуют без любви. Более того, потерю возлюбленного Чешко приравнивает к предательству. И для хмурого воина Кудеслава, и для пришедшего из-за тумана мальчика Лефа любовь — единственная точка опоры.

И все-таки нельзя не восхититься талантом писателя выдумывать удивительные миры. В полной мере Федору Чешко удалось показать свое умение ярко и достоверно выписать незнакомую цивилизацию в трилогии «На берегах тумана» (изданный тремя книгами, он, фактически, является одним цельным романом и несколько лет назад уже издавался под одной обложкой). Описанные миры совершенно логичны в пределах своих внутренних законов — фантастично только их происхождение. Великая Катастрофа, череда Ненаступивших Дней (когда солнце не всходило и ночь не сменялась днем) — причину всех этих несчастий читатель узнает уже ближе к концу книги. И сразу становится понятно, почему Катастрофа пишется исключительно с большой буквы и почему к прозе Чешко, помимо прочих, нужно применить и такое прилагательное, как «философская».

Романы Федора Чешко — это великолепный, богатый язык, нестандартный сюжет, прописанные до мельчайших подробностей миры, яркие типажи. Конфликт, авантюра, интрига — все это есть в его книгах, и читатель никогда не знает, что произойдет на следующей странице. Довольно характерные для современной литературы смешение жанров, многозначность и многослойность — и в основе несомненное писательское чувство меры и стиля.