«КНОПОЧНЫЕ СОЛДАТЫ»

Михаил Тырин

В понедельник утром Артем, как всегда, выпил стакан апельсинового сока, затем — чашку горячего кофе с молоком и съел гигантский бутерброд с ветчиной и сыром. Немного разогрелся по методике у-шу, причесался и одел свеженькую, только что отглаженную форму. Глядя в зеркало, он мысленно улыбнулся и подумал, что двадцать два года — самый лучший возраст.

Чмокнув на прощание маму, он выбрался из дома — на умытую утренней свежестью улицу.

Привычно прошагав две сотни шагов до стоянки аэротакси, он занял небольшую очередь, сверился с часами, а потом вдруг замер в удивлении.

Он увидел Аню. Артём почти не был с ней знаком, их мельком представили на вечеринке неделю назад, но он ее запомнил.

Самое удивительное, что и на ней была форма. Но не темно-синяя, как у Артема, а хаки. И офицерские погончики на маленьких прямых плечах. А на рукаве — нашивки боевого стажа. Такие же, как у Артема.

— Привет, — сказал он.

— Привет! — она радостно улыбнулась. Оказывается, тоже запомнила.

— Не знал, что ты тоже служишь, — смущенно произнес Артем.

— Уже почти год служу, — ответила Аня. — Я сегодня на полчаса раньше вышла, поэтому и встретились.

— Ну да, — кивнул Артем. Он очень смущался и не знал, о чем говорить. Аня ему нравилась. Особенно такая — в форме.

— Ты летчик? — с кокетливым уважением спросила она.

— Оператор-наводчик штурмового самолета, — кивнул Артем и невольно одернул китель. — А ты?

— Я?.. — но тут над их головами начал заходить на посадку желтый вагончик аэротакси. — Ой, мне пора на посадку.

— Подожди, — решился Артем. — Может, вечером выпьем по коктейлю?

— Давай, — легко согласилась Аня. — Встретимся в «Поднебесном», знаешь?

— Конечно! — Артем радостно кивнул.

Весь день его не покидало приятное волнующее чувство, в груди то и дело начинало сладко ныть. Не зря, думал он, это день с самого начала был таким ясным и светлым. Сегодня произойдет что-то очень хорошее.

Вечером, едва выйдя за ворота части, он тут же помчался купить для Ани небольшой, но милый букетик. А затем, то и дело глядя на часы, заспешил в «Поднебесный» — модный бар, расположившийся под открытым небом, на крыше восьмидесятиэтажного делового центра.

Аня немного задерживалась, а Артем так нервничал, что в муках ожидания как-то незаметно влил в себя два крепких коктейля. От этого его сердце заныло еще слаще.

Наконец, она появилась — стройная, юная и очень симпатичная. Она присела рядом, поставив на столик аккуратную сумочку, и тут же на них двоих скрестились взгляды других посетителей кафе. Похоже, они являли собой интересную, красивую пару.

— Привет, как дела? — улыбнулась Аня.

— Это тебе, — Артем протянул букетик.

— Ой… — она, похоже, была и удивлена, и растрогана. — Не помню, когда мне последний раз дарили цветы.

— Хочешь, каждый день дарить буду? — неосторожно выпалил Артем.

Аня в ответ тактично промолчала. Рановато еще для таких разговоров. Они заказали напитки и начали разговаривать. Оба смущались, поэтому разговор был немного неуклюжий, нарочитый, тем не менее, с каждой минутой они ближе и ближе знакомились.

Аня, как выяснилось, состояла в должности координатора радиообмена роботанковой бригады.

— Мне каждое утро дают такой толстый журнал, — говорила она. — Это коды для системы «свой-чужой». Они каждые пять минут меняются, а я сижу и проверяю, чтобы все шло синхронно. Ничего особенного, даже скучновато. У тебя, наверно, поинтересней.

— Да нет, примерно то же, — отвечал Артем. — Сижу за монитором, слежу за приближением к цели. Как приблизились — сверяю параметры и даю команду «пуск». И все, ракета ушла.

— А по-настоящему летал когда-нибудь?

— Конечно, в «учебке» мы все летали. И даже с парашютом прыгали.

— Ого, — Аня с интересом посмотрела на него. Потом с ехидцей улыбнулась. — Между прочим, мы оба сейчас нарушаем инструкцию. Обсуждаем детали службы с посторонними.

— Ты мне уже не посторонняя, — тихо сказал Артем. Под влиянием коктейлей он как-то слишком быстро пошел на сближение. Но бдительная Аня и на этот раз сделала маневр.

— А откуда ты знаешь? — она хитро блеснула глазами. — А может, я шпионка Восточной Коалиции?

Они рассмеялись, после этого разговор пошел более непринужденно.

А потом появились Анины знакомые, тоже военные — кудрявый здоровяк Влад в черной форме внутренней полиции и Маша, сержант из шифровального бюро. Компания вновь подозвала официанта, и вскоре Артему стало совсем легко и весело.

Влад и Маша оказались очень интересными и компанейскими ребятами, Артем всегда хотел иметь таких друзей. Через полчаса все четверо болтали, как старые знакомые — дружелюбно, непринужденно, немного откровенно.

— Признавайся, летчик, сколько самолетов угробил? — со смехом спрашивал Влад.

— За полтора года нас восемь раз сбивали, — отвечал Артем. — Но я сейчас в другом экипаже, пока ни одного случая.

— Ну, это — пока.

— Ничего страшного — беспилотные самолеты для того и делают, чтоб их сбивали.

— Не совсем, не совсем…

И тут Артем случайно обронил, что в пятницу у его эскадрильи учения.

— Стратегические? — тут же спросил Влад.

— Нет, тактические. Стал бы я про стратегические говорить — сидишь точно так же перед ящиком, только ругают больше.

— Классно, я люблю тактические, — сказала Маша. — Свежий воздух, природа, бегаешь, прыгаешь. Мы со своими после тактики всегда едем куда-нибудь, пиво пьем, сосиски жарим, веселимся, бесимся, как хотим.

— А давайте вместе поедем, — неожиданно предложила Аня. — А потом — сосиски жарить.

— Как это — вместе? — не понял Артем. — У вас у всех тоже учения?

— Если надо — будут, — улыбнулась Аня. И вполголоса добавила: — У Влада отец в кадровом управлении, он любого из нас куда хочешь направит.

Влад смущенно опустил глаза. Но на самом деле, он был польщен.

— Ну что, Влад, организуем учения? — спросила Аня.

— Организуем, какие проблемы? — пожал плечами Влад, довольный своей возросшей в глазах компании ролью.

— А у нас какие ружья будут, — спросила Маша, — световые или шариковые?

— Обычно бывают шариковые, с краской, — сказал Влад.

— Не люблю шариковые, — Маша состроила капризную гримасу. — Больно, когда попадают.

— Так в этом весь смысл, — отозвался Артем. — Если не больно и не страшно, тогда не научишься, так и будешь всю жизнь прямо на пули бросаться.

— Ну, мы-то на пули бросаться вряд ли будем, — заметила на это Маша.

— Но мы же солдаты, — возразил Артем. — Значит должны все уметь.

— Ладно вам, — лениво сказал Влад. — Сделаем световые.

Они просидели в баре до темноты, строили планы на пятницу, обсуждали детали, много шутили и смеялись. Артем проводил Аню до дома. Она видела, что ему ужасно хочется чего-то такого, какой-нибудь небольшой нежности, поэтому на прощание очень целомудренно чмокнула его в щеку.

* * *

До пятницы Артем с Аней не встречался, но два раза звонил ей по каким-то пустяковым поводам. И сделал важное открытие: оказывается, они могут полчаса просто болтать ни о чем. Это был хороший знак.

В четверг вечером он занялся подготовкой снаряжения. Вытащил из шкафа полевую форму, стряхнул с нее все соринки, отгладил. Тщательно вычистил свои десантные ботинки, проверил, надежно ли держат застежки. Привел в порядок вещмешок, навел глянец на ремни.

Потом достал из коробки свои немногочисленные значки и награды и принялся навешивать их на куртку. Почему-то на учения все старались обвешаться всем, чем только можно, всякими ненужными вещами — неуставными ножами, биноклями, дальномерами, спутниковыми навигаторами. И, конечно, значками. Так было принято. Всем хотелось выглядеть, как старые псы войны.

Хотя, насколько знал Артем, в настоящей войне, чем меньше на тебе побрякушек, тем лучше. Особенно значков.

За этим занятием его застал отец. Он вышел из своей комнаты с книгой в руках и некоторое время насмешливо наблюдал, как Артем украшает форму.

— Куда-то собрался? — спросил он, наконец.

— Завтра учения, — сказал Артем, не отрываясь от занятия.

— Учения… Чему ж вас там учат?

— Стрелять, укрываться, передвигаться на пересеченной местности.

— Много вы стреляете и передвигаетесь, — проворчал отец.

— Пап, не начинай опять, ладно? — с досадой отозвался Артем.

Отец присел рядом и вытащил из коробки медальку, до которой у Артема еще не дошли руки. Некоторое время крутил ее, вздыхая и хмыкая. Потом сказал:

— Раньше, что б такую медаль получить, знаешь, что надо было сделать?

— Знаю, — отмахнулся Артем. — Сто подвигов совершить.

— А ты какой подвиг совершил?

— Ну, пап, кончай! Вся эскадрилья награждена. Шутка ли, девять торпедных катеров Коалиции за день потопить! Что мне, отказываться?

— Не знаю, не знаю… В мои времена боевые награды давали не за то, что в теплом кабинете кнопки нажимаешь. Тогда люди через кровь и огонь шли, руки-ноги теряли, погибали тысячами.

— И что хорошего? Ты хочешь, что б я ноги-руки потерял и погиб?

— Нет, сынок, я этого совсем не хочу. Я просто знаю одну вещь. Убийство — это грех, даже если идет война. И даже на войне он людям воздается — опасностями, лишениями, болезнями. А чем тебе воздастся — мне даже подумать страшно.

— Не бойся. Мне тоже воздается — глаза перед монитором порчу.

Отец с досадой махнул рукой и вышел. Артем на это только вздохнул с облегчением.

* * *

Учения удались на славу. Полдня Артем с однополчанами крался со световым ружьем по мрачным лесным зарослям полигона, преодолевал завалы из бетонных блоков, вжимался в траву на солнечных полянах, разил без промаха условного врага и выносил из-под огня условно раненых.

Одно огорчало. Аня оказалась в команде противника. И ему не пришлось выносить ее из-под огня или прикрывать меткой стрельбой. Наоборот, она сердито стукнула его кулачком в грудь, когда он по-кошачьи подкрался сзади и взял их с Машей в плен.

Но, как истинный джентльмен, через минуту отпустил.

К обеду обе команды вымотались и взмокли, но все пребывали в радостном возбуждении, как после хорошего спортивного матча.

— Я ужасно хочу пить, — сказала Маша. — И есть.

— Сейчас будем есть и пить, — успокоил ее Влад. — С нами еще четверо поедут, никто не против?

Никто не был против. Больше компания — веселей вечеринка.

— Куда поедем? — поинтересовался Артем. — Надо место хорошее найти.

— На водоем какой-нибудь, — пожал плечами Влад. — Купаться же надо.

— Сегодня же пятница, — огорченно проговорила Маша. — Кругом народу тьма.

— Это нам не подходит, — категорично тряхнула челкой Аня. — Не хочу никого. Хочу, что б только мы.

Все призадумались. Неожиданное препятствие сбило с толку, все ведь так хорошо начиналось.

— Может, на месте разберемся? — предложил Артем. — Найдем там что-нибудь…

— Да нет, — покачал головой Влад. — Ничего мы там не найдем. Не мы одни такие умные.

— Влад, а может на Золотую Косу? — сказала Маша. — Там классно. И народу никого.

— Да я и сам думаю, — Влад почесал лоб. — Далековато, правда. Побережье все-таки.

— Ладно тебе. Час лету на флайере. Зато место классное, и никаких пляжников-купальщиков.

— Никто не возражает? — обратился Влад к Артему и Ане.

Они ничего не знали про Золотую Косу, поэтому возразить не могли. А неожиданная идея лететь на море им даже понравилась.

— Только учтите, это место в Полосе изоляции.

— Как это? — опешил Артем. — Мы полетим в прифронтовую зону?

Влад с Машей насмешливо переглянулись.

— Успокойся, летчик. Нет никакого фронта. Там до ближайшего врага дальше, чем до Марса. Просто приграничье.

— Да я не об этом. Нас не пропустят, нужен допуск!

Маша снова усмехнулась, потом указала взглядом на Влада. Стало ясно — Влад-Всемогущий все устроит.

Влад, действительно, все устроил, даже десятиместный флайер. Причем не свой, а казенный, из военного авиапарка. И солдат-пилот в придачу, так что всем можно надуваться пивом без опасения разбить машину.

— Место отличное! — рассказывала по дороге Маша. — Раньше, когда район был не закрыт, мы туда чуть ли не каждые выходные мотались. Представляете — широкий пляж, чистый песок, а с обеих сторон здоровенные такие утесы! Туда никто не ездил, потому что дорога только по воде или воздуху. А еще там камни из воды торчат, с них нырять здорово.

С ними летели еще два парня и две девушки, которые тоже участвовали в учениях. Они почти не вступали в разговор, лишь с любопытством приглядывались к новым знакомым.

Все оказалось именно так, как расписывала Маша. Широкий чистый пляж, ограниченный двумя утесами, лазурное море, тишина. В считанные минуты эту тишину разметал веселый гомон и смех. Ребята разбирали вещи, разжигали костер, открывали долгожданное холодное пиво и осваивались в этом новом для большинства из них месте. Кто-то в шутку поставил в пирамиду световые ружья, стало похоже, будто взвод штурмовой пехоты остановился на привал.

— Итак, — сказала Маша, — когда основные приготовления были окончены, — наш праздник объявляется открытым. И я поднимаю первый тост за победу нашей команды!

* * *

Солнце уже нырнуло за линию горизонта, но на берегу пока было светло. Утомленные играми и купаньем друзья сидели у костра и разговаривали. Говорили то о службе, а то просто вспоминали истории из жизни.

Артем сидел рядом с Аней и решал важный вопрос. Он хотел знать: может ли уже считать ее своей девушкой. И имеет ли право на этом основании обнять ее. Это было бы здорово. Все ребята, кроме него, здесь обнимали своих девушек, всем было уютно и хорошо. Только его душа пребывала в волнении и беспокойстве. Не хватало самой малости: положить руку на плечо Ане. Или на талию.

Неожиданно она сама помогла ему. Она переместилась: немножко ближе и чуть вперед. Ей было не очень удобно сидеть. Артем, дрожа от волнения, кончиками пальцев коснулся ее плеч и легко потянул к себе, словно приглашая опереться на себя.

И она согласилась. Ее легкое изящное тело теперь касалось тела Артема. Их разделяла лишь тонкая ткань футболки, которую Аня накинула после купания. Его рука лежала у нее на плече. Теперь Артему было неудобно сидеть, он боялся пошевелиться и побеспокоить девушку. Зато душа его порхала в раю. Он боялся, что Аня услышит, как бешено колотится его сердце.

Тени становились все длиннее. Огонек костра лениво шевелился у самых ног. Разговор затихал.

В километре от берега шевельнулась водная гладь. Показалась матово-черная рубка небольшого боевого подводного аппарата. Чуткая аппаратура исследовала берег и передавала данные экипажу.

Военное воздушное судно… Группа лиц в полевой униформе… Оружие, составленное в пирамиду…

Командир судна отдал приказ готовиться к атаке. Диверсионно-штурмовая группа немедленно приняла приказ к исполнению…

Маша сладко потянулась и встала, невольно демонстрируя всем свое ладное загорелое тело в легком купальнике.

— Классно отдохнули, — сказала она. — Будем собираться?

Ребята лениво зашевелились. Артем разволновался — он просидел в обнимку с Аней всего-то минут десять. Даже не успел пересесть удобнее и обнять ее как-нибудь по-другому…

Он с сожалением поднялся и начал одеваться. Натянул носки, одел куртку, наклонился за брюками…

Через секунду костер вдруг вырос раз в десять, и на его месте образовалось большое черное облако. Гром разрыва запоздало ударил в уши…

Артем тут же оглох. Он видел, как перед ним мечутся ребята — полуголые, в мгновение обезумевшие, с перекошенными лицами. Откуда-то сбоку пульсирующей струйкой брызгала кровь, кто-то уже лежал в пропитанном этой кровью песке.

Рядом снова грохнуло. Артем это не услышал, а лишь почувствовал телом. Оцепенение прошло. Он схватил Аню за руку и потащил подальше от костра, вглубь берега, где громоздились большие валуны и зеленел густой кустарник.

— Быстрей! — кричал он Ане, хотя она и так бежала быстро. — Не отставай!

Наперерез ему метнулся пилот — он мчался к флайеру, там была рация. Едва пилот успел запрыгнуть в кабину, как флайер подпрыгнул и превратился в черное облако, из которого полетели какие-то черные рваные куски.

Груды валунов были уже близко.

 — Быстрей! — кричал Артем.

Потом он обернулся и обнаружил, что Ани нет. А рука — есть. Он держал в своей руке ее руку, а самой Ани не было. Он даже остановился и растерянно посмотрел вокруг — куда же могла деться Аня? В нескольких шагах от него блеснула вспышка, и песок больно врезался в кожу. Падая, Артем ударился спиной об острый камень и понял, что полностью лишился всяких сил. Он не мог ни бежать, ни ползти, ни даже кричать.

Было слышно, как у берега жужжат моторчики скутеров — за обстрелом последовала высадка пехоты. Артем лежал и слушал, как они переговариваются на чужом языке, как шуршат шаги по песку. Дважды грохнули автоматные очереди, и всякий раз Артем вздрагивал, как от удара кнутом.

Над ним нависла человеческая фигура. Солдат в черном комбинезоне что-то сказал со злостью и вскинул автомат.

— Нет, — замотал головой Артем. — Не надо. В меня не нужно стрелять. Я же ни в чем не виноват. Мы просто отдыхали тут, мы купались.

Солдат снова что-то яростно проговорил и прицелился. Но тут его окликнули: судя по командному голосу, начальник. Солдат опустил автомат, сверкнув на Артема черными глазами.

Подошел начальник, окинул Артема презрительным взглядом. Артем понимал, что в своих носках и плавках, с судорожно поджатыми ногами и руками, выглядит жалко. Он и хотел сейчас так выглядеть, чтобы они поняли — он никакой не злодей, он не опасен, он просто тут отдыхал, купался…

Эти люди не испытывали к нему жалости, а он хотел, чтоб его пожалели. Ведь нельзя же так — ни с того ни с сего стрелять в живого человека…

Начальник несколько раз ткнул его носком ботинка. Артем сжался в комок.

— Нет, — он отчаянно замотал головой. — Не надо, пожалуйста.

Начальник нагнулся и сорвал с его куртки медаль.

— Сколько людей убить для такой медаль? — спросил он.

— Я никого не убил, я за компьютером работаю, — Артем дико обрадовался, что ему дали возможность все объяснить. Теперь-то они поймут, что все это трагическая случайность, что никакой он не убийца…

Один из солдат что-то тихо сказал командиру. Тот недобро усмехнулся, ткнул пальцем в нашивки боевого стажа.

— Обман нехорошо, — покачал он головой. Лицо его стало злым, жестким, он замахнулся прикладом, и Артем мгновенно провалился в вязкую тьму.

* * *

Крыса приходила каждый день. Она выползала из тайной норы, долго принюхивалась, прислушивалась, и начинала обход владений. Если Артем шевелился, она замирала и недоверчиво глядела на него, не двигаясь. Потом вновь шла по привычному кругу — по гнилым, засыпанным мусором доскам пола, по затертой грязной столешнице, по сваленному в углу тряпью.

Потом уходила в свой крысиный дом.

Сегодня у крысы был сокращенный день. В самый разгар деятельности ее спугнули. В комнату вошел человек. Это был врач — немолодой, смуглый, с широкой лысиной и пронзительными черными глазами. Он никогда не одевал халат, Артем видел его только в аккуратной форме хаки с нашивкой Коалиции.

Он прислонился в дверном проеме и закурил.

— Ну и как? — спросил он.

— Нога болит, — ответил Артем. — Спина тоже болит, голова.

— Ноги у тебя нет, — ответил врач. — Ногу мы тебе — чик!

— Знаю. Это что бы я служить не мог?

— Нет, это что бы ты жить мог. Рана была скверная, а у нас тут, сам видишь, какие лечебные условия.

Он хорошо знал язык, хотя и говорил с акцентом.

— И вообще, — добавил врач, — трудно с тобой было. Кучу времени я на тебя потратил.

— Спасибо, — сказал Артем.

— Мне — не за что, — врач сухо рассмеялся. — Нашему начальству спасибо говори. А что до меня, то я бы тебя вывел за забор — и пулю в затылок.

— За что? — с отчаянием проговорил Артем.

— За то, что ты — враг. За то, что ты убиваешь мой народ.

— Я никого не убивал. Мы просто на пляж приехали…

— И не ной, — оборвал его врач. — Ты солдат. Если тебе дано право убивать, будь готов и сам принять смерть.

— Но я не солдат! Я, скорее, техник. Просто за компьютером сижу.

— Ты и за компьютером солдат. Ты и там убивал. Сколько ракет навел на наши мирные города твой компьютер? Не ври мне, я видел твою форму, твои знаки, нашивки. Ты солдат, и ты убивал.

— У меня даже своего оружия нет. За что было в меня стрелять?

— Я тебе уже сказал, за что. А если ты не понимаешь, значит, ты совсем глупый. За свои дела нужно уметь отвечать. Ты одел форму и дал присягу своему режиму. И ты за это ответил, ответят и все остальные. Те, которые тоже «просто за компьютером сидят»…

Через месяц Артема освободили. Коалиция выдала захваченных в обмен на подписание каких-то договоренностей.

Его везли вместе с другими пленными в трюме большого катера. Там было темно, но Артем заметил Влада. И Влад его заметил, но не заговорил. Они так и сидели в разных концах, уткнувшись взглядами под ноги.

На том берегу их встречала толпа — какие-то военные чины, журналисты. Встречали, почти как героев. Артем узнал, что Аня жива, ее обменяли раньше. Остальных похоронили с воинскими почестями. Тот случай официально назвали боестолкновением. Всех представили к наградам.

Поздним вечером Артема привезли домой. Родители старались вести себя непосредственно, как будто ничего не случилось. Что бы ребенок не чувствовал себя жертвой. Но мама иногда невольно бросала взгляд на инвалидную коляску, и лицо ее становилось странно неподвижным.

Ночью Артем проснулся от того, что рядом кто-то стоял. На фоне приоткрытой двери выделялся сгорбленный силуэт отца. Он плакал.

* * *

…Традиционная встреча с курсантами подходила к завершению. Артем поблагодарил ребят за внимание и предложил задавать вопросы.

Первой решилась бойкая девчонка с упрямой челкой над глазами.

— Скажите, а когда по вам стреляют, страшно?

— Страшно, — кивнул Артем. — Очень страшно. Боятся все без исключения, но мы с вами должны уметь преодолевать свой страх. Мы солдаты. На любом посту, который доверила нам страна, мы солдаты. И мы должны себя вести, как солдаты. Даже, если вы сидите глубоко под землей за ракетным пультом — вы должны быть готовы исполнить долг, невзирая на страх. А иначе, — он невольно одернул китель, — иначе незачем вообще одевать эту форму.

На последних словах его голос как-то странно дрогнул. Но этого, к счастью, никто из слушателей не заметил.