КЛИНКИ ЗВЕНЯТ: МЕЧ КАК ULTIMA RATIO

Григорий Панченко

…Рванулся вперед, вычертив длинным мечом сверкающую дугу над головой. Он хорошо владел оружием, и доспехи на нем были не самые тяжелые — но, так или иначе, он скоро устанет. В то время как Мак-Расвелл почти не шевелился. Будто вкопанный в землю, он заперся в глухой обороне, без лишних движений отражая удары. Он выбрал единственно правильную тактику: беречь силы и ждать, когда противник откроется.

<…>

Все произошло молниеносно. Массивная зелено-оранжевая фигура, казавшаяся страшно неповоротливой, внезапно совершила неуловимое движение — и длинный меч Черного рыцаря, крутясь, отлетел на несколько метров в сторону. И тут же острие меча Мак-Расвелла уперлось в грудь противника.

<…>

— Он не станет его убивать, — пробормотал Литовт.

Я. Дубинянская, За горизонтом сна

Ну, и мы не станем. Хотя возникни такое желание — в последнюю очередь бы пришла мысль упираться острием меча в грудь, прикрытую латами, пусть легкими. Но еще раз: будем милосердны! Мечевой бой в доспехах — пеший, рыцарский — здесь показан достаточно обходными словами, но нет сомнений: это именно мечевая схватка одоспешенных противников. Уже неплохо. А то что-то уж больно многие авторы повадились вручать облаченному в штатское герою одинокий меч и отправлять его в странствия по опасной стране фантастики. Да и в фильмах бывает: вот сойдутся герой с супостатом, встанут друг к другу правым боком, чтоб щит не мешал (доспехи, правда, обоим мешать продолжают, но куда денешься…), и долго с алюминиевым звоном скрещивают мечи. А потом кто-то — конечно, супостат — получает единственный удар небольшим одноручным мечом в самую одоспешенную часть организма и падает…

Нет, не подумайте, что мечевой бой возможен только при тяжелом защитном вооружении. И в легком возможен, и вообще без оного. Но он, при любом варианте, очень, ОЧЕНЬ отличен от шпажного фехтования. В особенности — от считающегося классическим (а на деле — одного из, причем позднего) стиля, где атаки и защиты производятся одной рукой, причем оружие действует исключительно «благородной частью», острием и лезвиями клинка. Этот стиль, добавим, и в шпажном-то фехтовании на поле боя, именно на нем, применялся ограниченно. Но о шпажном фехтовании — в другой раз.

Специально для тех авторов, которые попытаются применить в мечевом бою своих героев навыки сабельного фехтования (имею в виду современную его разновидность, олимпийский спорт). Поверьте: трудно найти что-то более далекое от мечевого боя, даже в поединочном варианте, чем единоборство на спортивных эспадронах. Эспадронное фехтование, разумеется, является сейчас спортом высших достижений — но оно давно избавилось от «проклятого боевого наследья». Сейчас элементы, восходящие к этому наследью, считаются в сабельном спорте пороком. Например, манера рубить с проносом или подтягом, как будто твой клинок действительно врезался во вражескую плоть; манера по-настоящему беречь руку от серьезной контратаки. Манера парировать случайные удары, которые направлены в «не засчитывающиеся» зоны — например, в ноги… Все это хоть ненамного, но замедляет темп, снижает спортивную эффективность.

А теперь — еще несколько уточнений, предназначенных для постоянных читателей «РФ».

— В свое время в данной рубрике был опубликован ряд статей о клинковом оружии и фехтовании им: палашом и кончаром («РФ» №4/2003), двуручным мечом («РФ» №2/2004)… Многие вопросы, затронутые в них, так или иначе соприкасаются с нашей сегодняшней темой. Однако приходится вынести все это «за скобки» и отослать читателя… что вы, не обижайтесь: всего лишь к соответствующим номерам «Реальности фантастики».

— В какой-то степени это касается и рассуждений о доспехах, являющихся «полноправными участниками» мечевого фехтования. О них см. в номере «РФ» №1/2004.

— И еще. Поскольку мы все-таки проводим «ликбез» в первую очередь для фантастов — то остановимся прежде всего на тех разновидностях хоккея с мечом, которые достаточно активно применяются на полях фантастики. Прежде всего современной. Причем в первую очередь отечественной. А это значит, что главным образом нам придется действовать в пространстве, условно говоря, «от викинга до рыцаря» включительно. Забегания в зону влияния античности и неких аналогов Древней Руси (обычно параллельно-«волкодавьих») не исключены, но эпизодичны: так уж легла карта нынешней фантастики.

Мы этими забеганиями, при всей их эпизодичности, не преминем воспользоваться. Но сейчас — пора вернуться к основной «сфере деятельности». А это длинный меч (но не двуручный, хотя в отдельных случаях и допускающий хват на обе руки). Короткие мечи не менее интересны — но… фантастика их тоже касается лишь «забегами», эпизодически.

Сначала — несколько слов об общих принципах.

####

«Брат Петр, чтобы работать мечом, нужно каждый день тренироваться — и побольше, чем мы молимся! Встать с рассветом, пробежаться, облиться водой — и за дело!»

Андрей Валентинов «Овернский клирик»

####

«Прыгать на одной ноге взад-вперед по заваленной битым камнем площадке, пока от изнеможения не потемнеет в глазах. Когда потемнеет — прыгать на другой ноге.

С маху валиться на щебень — спиной, животом, боком — как угодно, только чтобы с маху и не ушибаясь.

Тяжеленной дубиной попадать по не то перьям, не то пушинкам каким-то, летящим из подвешенного на ветру дырявого мешка, пока этот самый мешок не опустеет. Если чаще промахивался, чем попадал (если ты сам считаешь, что чаще промахивался, чем попадал), — наполнить мешок вновь.

Той же дубиной отбивать крохотные камушки, которые внезапно швыряет в тебя нелепый твой учитель — швыряет и вскрикивает: «Середина! Конец! Рукоять!» <…>

А после всего этого драться с Нурдом, с умелым здоровым мужиком Нурдом, у которого две стремительные руки и в каждой зажата палка».

Федор Чешко «Посланник бездонной мглы»

Вот именно. Причем вести такой образ жизни надлежит с детства. Это, впрочем, общий признак: иначе оружием высокого совершенства владеть нельзя. Будь то меч, будь то лук или кавалерийское копье — в «комплект» к которому входят также навыки верховой езды и, куда денешься, владение всем остальным оружием всадника. В комплект к искусству мечевой рубки все это тоже входит, особенно в рыцарские времена. Однако поговорим пока о мастерстве пешей схватки, тем более что оно и в современной фантастике преобладает. Логика тут есть: в кавалерийском бою полноценный рисунок боевого искусства присутствует, но не просматривается. Краткосрочный обмен ударами (или, при настоящем мастерстве, один удар либо краткая серия, после которой противник к обмену уже не допускается) — и течение схватки разъединяет бойцов. Редко-редко всадникам случается повторять «заходы» друг на друга — или вести длительный бой, встав бок о бок (вариант: кружась и маневрируя, причем «ход конем» тут заменяет подшагивание — отскок — прыжок своими ногами в пешей схватке). Почти всегда это случается в неких аналогах поединка — пусть и боевого, а не ритуального; ну, порой бывает до начала общей схватки или в самом ее конце. И вообще, здесь помимо человеческого фактора играет роль еще и лошадиный — порода, рост, наличие брони, степень усталости, — так что чистота эксперимента, безусловно, падает.

(Между прочим, тут у фантастов полным-полно козырей! Жаль только, мало кто по-настоящему глубоко продумывает конструкцию ездовых монстров и технику боя с них: в основном даже под самым фэнтезийным всадником скачет лошадиный архетип. А если даже что иное — все равно это не мешает всаднику рубиться так, будто под ним стандартная лошадь.)

«Игра ног» в пешем мечевом бою куда важнее «скрещивания клинков». Шаг, подскок, разворот, смена позиции; правильная постановка ступни — все это мы видим и в первых аналогах учебников (XIV–XV вв.), и в более ранних миниатюрах, и в еще более ранних, викингских времен, текстовых описаниях. Бой в доспехах и без них; поединок; схватка малых, по несколько человек в каждом, отрядов; экстремальные ситуации «один против нескольких»… Во всех этих ситуациях техника и тактика схватки не то чтобы идентичны, но сходства куда больше. Бой требует высокой подвижности и скоростной выносливости, постоянной смены дистанции и этой самой дистанции верной оценки. Не случайно танцы, в том числе и в доспехах — да еще и многочасовые, без перерыва! — считались одним из элементов комплексной подготовки. Ну, о «тяжести» и «неуклюжести» доспехов мы в свое время уже писали. И не случайно и в акробатическую, и в плясовую программу бродячих артистов входили упражнения с мечом, а то и двумя сразу! Причем такие эпизоды порой выделялись в отдельный номер, и не обязательно это была показательная схватка только между участниками труппы: порой из числа зрителей желающих выкликали. А там вполне могли оказаться соответствующие мастера, да и представители благородных (воинских!) сословий далеко не всегда брезговали принять такой вызов. Более того: эта театрально-акробатическая практика отчасти пересекалась с открытыми выступлениями «фехтовальных братств», являющихся позднесредневековыми аналогами международных школ боевого искусства!

Ну да, все правильно: отнюдь не всегда это были состязания в «фулл-контакт», и оружие чаще всего использовалось притупленное, и договорные поединки имели место быть (хотя реже, чем может показаться: ведь цена ранения и даже жизни — куда ниже, чем сегодня, а подлинных знатоков в толпе зрителей хватает, поди смухлюй!). Верно и то, что элита таких фехтовальных братств театральными поединками брезговала. Но ведь и то, что качественное владение мечом требует навыков, сравнимых с акробатическими, — тоже верно!

Многообразие, универсальность подготовки приводила к тому, что «на выходе» получался не только мечевой боец, но именно воин-универсал. Из-за чего, между прочим, собственно мечевое фехтование (хотя уместней говорить не о фехтовании, в узком смысле слова, а о бое с мечом в руках) словно бы растворяется во всех остальных навыках. Даже на поединке (вариант: на турнире) первый этап схватки сплошь и рядом включает древковое оружие, и ударное, и метательное — последнее, правда, не для турнира. В ближней же схватке часто доходит до рукопашных приемов, а уж кинжалы-то тем паче в ход идут, практически всегда сочетаясь с захватами-заломами-ударами свободной (освободившейся после потери оружия!) рукой, ножными подсечками и сваливаниями...

Для всякого оружия (включая щит) и, конечно, для безоружного боя (включая элементы «безоружный — т.е. обезоруженный — против вооруженного») существовал комплекс приемов. Он, чаще всего, не был уж очень обширен по сравнению с изощренно-виртуозным набором позднейших фехтовальных школ. Многообразие, характерное для «гражданских», т.е. по преимуществу безоружных — и опять-таки позднейших! — стилей, для него тем более не характерно. Но все остальное было не то что в наличии, а прямо-таки в избытке. Мы уже перечисляли: выносливость, быстрота, реакция, глазомер… Вдобавок — абсолютная небоязнь крови, своей и чужой. И привитая с детства способность терпеть боль, продолжать схватку после даже серьезной раны — причем не одной! Так что я никому из фантастов не посоветовал бы кидаться хоть на рыцаря, хоть на викинга, хоть на витязя «с криком кия и с ударом ноги»: из этих двух факторов, скорее всего, успеет сработать только первый! И тем более нам наивно рассчитывать, что ваш средневековый спарринг-партнер растеряется и пропадет, вдруг лишившись «благородного оружия», т.е. длинного клинка. Он и с топором, боевым цепом, обломком жерди или выхваченной у кого-нибудь крестьянской дубинкой будет страшен, да и без всего этого — тоже. А вдобавок он — не только викинг, но и рыцарь — метать умеет все, что угодно, от камней до копий, включая, разумеется, кинжалы, ножи и швырковые разновидности топоров и палиц. Да, в турнирных поединках это не применяется (хотя на менее высокорейтинговых состязаниях — вовсю), но уж в боевых-то условиях…

Современники все эти нюансы знали. Поэтому на профессионального вояку, даже когда он лишался полноценного оружия, они — если сами не были такими же вояками — нападали с большой оглядкой и еще большим численным преимуществом…

####

«Запомни первое: драться надо не одним только клинком. Драться надо всем — землей, которая под ногами, солнцем, которое в глаза, дымом, тенью, холодом, дождем… Запомни второе: стремительность хороша при тяжелом клинке и крепкой руке. Иногда, конечно, всего сподручней оказывается нож, а только если научишься ловко вертеть тяжестью, так и с ножом сумеешь управиться, а вот наоборот не выходит. Запомни третье: половина бредущих по Вечной Дороге воинов сочли последнего своего противника неумехой. И теперь бредут по Вечной Дороге».

Федор Чешко «Посланник бездонной мглы»

Обычно я избегаю в рамках статьи дважды цитировать один и тот же источник, но на сей раз не удержался: уж больно вкусное описание. Итак, клинки на самом деле не так уж звенят? То есть мечевой бой, во всяком случае — до эпохи эспадона и шпаги, «растворяется» в общебоевой подготовке?

Не совсем так. Все же Его Величество Меч — один из важнейших предметов вооружения. И отношение к нему было соответствующее. А мечевые тренировки обычно являлись «элитной базой» пешего боя.

От одного довольно известного в фэндоме оружиеведа (настоящего, т.е. родом не из фантастики, а из исторической науки) я в свое время услышал, что рыцари, собственно, не фехтовали. Более того — до эпохи шпаги фехтования фактически не было… Эту вторую сентенцию обожают любители клинкового оружия, пришедшие из спорта. Тут еще обычно следуют комментарии насчет «примитивности» старых стилей; хотя перебрось наших саблистов-шпажистов-рапиристов (самого чемпионского уровня!) в эпоху боевого меча — да уж и БОЕВОЙ шпаги, — жизни им бы осталось, ну, десятки секунд максимум, даже окажись их противником очень средний мастер. Но если об этом говорит историк — то что он имеет в виду?

Имеет он в виду, что фехтование — это парирование вражеского оружия оружием же. Причем не оборонительным (включая не только щит, но и доспехи), а именно наступательным.

В этом смысле наш оружиевед неправ. Но профессионал весьма редко бывает совсем уж неправ, даже когда он ошибается. И вот почему.

Клинком клинок и викинг, и рыцарь действительно не отбивают? Нет, отбивают редко! У викингов, у предшествующих им кельтов (которые первыми начали «широко вести» длинный клинок, осознав его как оружие совершенства, а не просто средство умерщвления противника) и у наиболее продвинутых бойцов античного мира (тех же гладиаторов) это — «прием на крайний случай». Если не удалось уйти отскоком, уклоном корпуса или, что прежде всего, принять удар на щит. Ну еще такое случается при взаимной атаке, или когда надо отбить «внеплановый» удар, в условиях массовой схватки вдруг прилетевший со стороны, не очень прицельно (если прицельно — тогда худо будет…). Или при двуручном хвате. Или… в конном бою, где как раз срабатывала скоротечность контакта и вообще определенная «неправильность», невозможность в таких условиях полностью проявить мастерство. Вот для таранного коня конная сшибка — коронный момент; пусть лишь на первом этапе, но этап этот зачастую оказывается решающим.

Наступательным оружием рыцари отбивали вражеские удары и в других случаях. Но при хвате обоеручном. С вышеупомянутым двуручным не путать: речь идет о комбинации «в правой меч — в левой кинжал». И с коротким пехотным копьем меч тоже сочетался. И, в отдельных случаях, с другим оружием.

Это, безусловно, фехтование. Так же, как — наиболее частое сочетание! — обоеручный бой с комплектом «меч и щит». Особенно если щит — маленький, кулачного хвата, фехтовальный (так иногда и называется!), которым не «закрываются», а активно отбивают удар. А при случае — даже наносят. Его боковая оковка и центральная часть для нанесения ударов очень даже приспособлены. Ну, приспособлены они и для того, чтобы на пару с клинком и крестовиной своего меча ловить вражеский клинок.

Это сочетание — меч и «кулачный» щит — в эпоху развитого социа… пардон, средневековья было, так сказать, базовым. Именно к нему «пристраивалось» все остальное, о чем шла речь ранее: тренировки с детства… «игра ног»… глазомер и скоростная выносливость…

####

«Наручень будто сам наделся на его левое предплечье; когти, подчиняясь движению кисти, беззвучно выскользнули из гнезд и вернулись обратно.

Аннабель натянула и проверила свой.

Берт наручень не использовал. Он дрался двумя мечами.

<…>

Мечный бой скоротечен — и чем искуснее бойцы, тем короче схватка. Пятеро налетели, и почти сразу откатились — трое; один чужак и один улан легли под ударами. Теперь инициатива была уже не их. Аннабель, угрожая острием меча и закрываясь наручнем от атаки снизу и слева, стала теснить доставшегося ей в противники чужака…»

Андрей Лазарчук «Солдаты Вавилона»

Ну, насчет скоротечности — это известные байки, отчасти базирующиеся на доподлинном факте: быстроте самурайских боев, особенно — в бездоспешном варианте и, еще более особенно, при участии Мастера с по-настоящему большой буквы, но в единственном числе. Если же уровень мастерства не просто высок, а очень близок у обоих участников, да еще стиль и условия боя вместе с оружием у них не совсем самурайские, — то бой будет долог и утомителен. Скорее всего — кровав для обеих сторон. Самурайский принцип «одним ударом — наповал!» на самом деле соблюсти не удастся (он и в реальной Японии для схваток на поле боя требовал существенной корректировки). Ну, разве что одна из сторон очень спешит: идет на прорыв, опасается подхода вражеских резервов… А когда оба Мастера действуют не в состоянии цейтнота — очень трудно ожидать, что один из них совершит роковую ошибку БЫСТРО, не будучи ранен или обессилен. Такому мастеру куда легче не дать убить себя, чем убить противника; для противника эта теорема, разумеется, тоже верна. Так что сверхтренированность и способность терпеть боль потребуются обоим!

(Вот интересно: если один из них не человек, когда — и в какую сторону! — это проявится? Задача как раз для фантастики! Может быть, только таким способом и удастся выявить чужака, будь он инопланетянин или робот?)

Как видим, все трое героев Лазарчука, мастера-виртуозы, ведут обоеручный бой. И это правильно: даже при высшем мастерстве не стоит в реальном бою полагаться ТОЛЬКО на оружие правой руки. А щит-наруч, которым пользуются двое из них, — одна из возможных замен кулачного щита. У нас до выдвижных когтей дело не дошло, но кованые острия на этом месте, простите за тавтологию, имели место. А когда взамен наруча имела место латная перчатка — то на ней хватало стальных выступов, позволявших наносить удары. В защитно-фехтовальных разновидностях таких перчаток эти детали получали чуть большую выраженность, чем в просто защитных — но чисто «оборонительной» рукавицей тоже можно приложить супостата, как кастетом.

Это мы уже подошли к мечевому бою с использованием неполного доспеха. Следующим шагом, пожалуй, станет описание боя в доспехах — тоже ultima ratio средневековья и, отчасти, фантастики. Но прежде рассмотрим действия двумя клинками, благо этот стиль тоже Лазарчуком упомянут.

Сразу скажем: связка «меч и щит» настолько универсальна, что лишь при высшем мастерстве от нее отказывались в пользу «двоемечного» сочетания. Или не от хорошей жизни, по крайней необходимости — которая, правда, без высокого мастерства тоже не реализовывалась. В исторических романах (включая и фантастическую их часть) викинги за милую душу машутся двумя мечами. Но, судя по сагам (в сборник Стеблина-Каменского и 8-й том БВЛ заглядывать не спешите: там далеко не все напечатано!), так сражались скорее обедневшие, опустившиеся мастера — именно мастера! — меча. Одного. Прежде, когда их мастерство шло в ногу с имущественным и социальным статусом (обычно так и бывает), они тоже предпочитали меч и щит. Меч-то они тогда могли себе позволить импортный, дорогой, с сердечником из высококачественной стали! Но золотые дни миновали, и вот уже бывший «новый исландец» вынужден прозябать на мечах местной ковки, которые против его прежнего оружия — как запорожец против мерседеса. Их «домотканные» клинки плохо держат заточку. В безжалостных условиях серьезного боя лезвия такого меча уже через несколько минут утрачивают настоящую остроту, им даже ногу не отрубишь (коронная атака в мире викингов — удар на уровне бедра, под щит ошибшегося противника). Поэтому, волей-неволей, приходится и в левой руке, вместо щита, держать меч, парный основному. Этот стиль, при всем мастерстве, обеспечивает менее совершенную оборону, но что поделать: бедность…

(Тут мы затронули еще одну тему, тоже очень важную: технологические возможности. В одном из номеров журнала «Мир фантастики» мне доводилось видеть высокомерную статью, живописующую омерзительные качества средневекового оружия, для которого, мол, сталь не употреблялась. Да нет, для «высокорейтингового» оружия, мечевого клинка в частности, именно она и употреблялась, даже если все остальное вправду делалось из железа. Но методы предварительной обработки, которым подвергалась заготовка, последующей ковки, закалки и т.п. — все это было дело в высшей степени штучное, медленное, дорогое. А стоимость технологического процесса впрямую влияла на цену оружия, стало быть — на его элитность. Лишь на исходе средневековья ситуация изменилась заметным образом — что, собственно, стало одной из причин его конца. Вот так: не только удорожание рыцарского «набора деталей» тогда имело место, но и обратный процесс!)

А вообще-то в развитых школах иногда практиковалось фехтование двумя мечами. Левый меч при этом иногда удерживался обратным хватом, вдоль предплечья, но это не было распространенным правилом (вообще-то и «праворучный» меч в сутолоке боя порой перехватывали клинком вниз). Но «мэйнстрим» высокоразвитого фехтования главным образом пошел в направлении или разнотипного оружия для правой и левой руки, или уж на развитие не обое-, а двуручной рубки.

О двуручных мечах — отдельный разговор, и он уже был в «РФ» № 2/2004. Скажем лишь, что большой меч «бастард», допускавший, в виде исключения, и одноручный хват, считался оружием мастерства уже во вполне шпажную эпоху. Умение им владеть требовалось от «курсантов» и выпускников большинства уважающих себя фехтовальных школ весь XVI в. и первую треть XVII.

А разнотипное оружие… Тот же леворучный кинжал — еще не дага — частенько комбинировался с отдельными деталями доспеха. До полного доспеха включительно.

Бой в любимых доспехах фэнтези (рыцарской броне высокого средневековья) менее прыгуч, но отнюдь не лишен подвижности. Прыгучесть вдобавок «срезается» и реальной обстановкой массового боя, необходимостью держать строй. Пеший строй рыцарям приходилось держать редко, но если приспичит — умели они и такое. Сверхтренированность никуда не делась — наоборот! — поэтому бой латников бывает и весьма длительным, тем более что после выбывания одного противника его место может тут же занять следующий, а то и не один. Из специфических особенностей, пожалуй, стоит назвать манеру парировать лишь наиболее опасные удары: очень сильные, наносимые «бронебойным» оружием, направляемые в уязвимые зоны доспеха… Все остальное спокойно принимается на броню. Тут, конечно, просматривается принципиальное отличие от бездоспешного стиля, другой вершины средневекового фехтования. Почему же и эту вершину всегда стремились освоить даже самые благородные рыцари? Во-вторых, это был один из путей достижения той самой сверхтренированности. А во-первых, даже у воинственнейшего из рыцарей все-таки большая часть жизни протекала вне пределов стального скафандра — и по ходу этого лишь отчасти «гражданского» времяпрепровождения он, конечно, тоже желал быть готовым к обороне (или нападению). Наконец, в такой жизни хватало переходных ситуаций, когда неполная — а то и почти полная — броня успешно дополнялась тем или иным щитом. Иногда даже большим: с ним тоже отрабатывались фехтовальные навыки высокого уровня, хотя и другие. Ну, обо всем не скажешь, тем более в рамках одной статьи!

Чуть-чуть попытаемся. Большой и при этом надежно держащий удар щит ОЧЕНЬ тяжел, лишь вполовину легче полной брони. Зато он, в отличие от кулачного щита-баклера, и не только от клинка спасает. Но все-таки сражаются обычно не столько с ним, сколько из-за него — как из-за переносного фрагмента стены. А иногда — им: даже как основным оружием.

А как же у викингов, витязей или, того ранее, гоплитов? У них — тоже переходный вариант. Немаленький, но и не переотяжеленный щит, которым все же можно активно манипулировать. В принципе он пробиваем, как и сравнительно легкий доспех, — но вместе они обеспечивают приличную защиту. В сочетании со сверхтренированностью, разумеется…

Такая экипировка равно пригодна для действия и в рассыпном строю, и в плотном. Сам викинг тоже пригоден и для этих действий, и для абордажной схватки, и много еще для чего. Конечно, тактика тут не идентична — но в каждом отдельном случае как бы автоматически инсталлируются дополнительные навыки, совместимые с «программной оболочкой».

Впрочем, не будем приуменьшать универсальность позднего рыцаря. Он тоже очень многое умел и в самых разных обстоятельствах действовал. Несмотря на свои доспехи. Вернее — благодаря им!

Другая особенность фехтования в доспехах — великое множество элементов рукопашной схватки. Прохождение в ближний бой стало скорее правилом, чем исключением. Причина очевидна: очень высокая защищенность.

Поэтому рыцарский меч, даже не будучи обычно полноценным двуручником, сплошь и рядом удерживается нестандартным хватом. В том числе и перехватом за клинок, что у «стандартных» двуручников, от эспадона до бастарда, применялось либо для парирования выпадов древкового оружия, либо в ходе «борьбы клинков», когда они надолго сходились встык, словно — опять же — алебардные или копейные древка. Правда, за этим тоже частенько следовал прорыв в ближнюю схватку, где меч служит уже оружием не фехтования, а… борьбы. У рыцарей этот этап наступал раньше — но лишь при схватке с равным по экипировке противником. «Неравный» же выпадал в очень мелкодисперсный осадок задолго до этапа ближней схватки…

Да не покажется вам, что мечевая схватка тяжеловооруженных сводилась к такому «месилову». Нет, в ней вполне хватало подлинного фехтования, как дву-, так и обоеручного. Не случайно перекрестья рыцарских мечей мало напоминают традиционную крестовину: они имеют большой размах, обычно отогнуты «навстречу» вражескому удару, а иногда включают и другие детали, характерные для парирующего оружия.

И все-таки время рыцарей уходило. Время мечей — тоже. Правда, традиционный меч не столько умер, сколько «трансформировался» в шпагу, отчасти в палаш. Но, конечно, не для всех его разновидностей это было характерно.

…Последние одноручные мечи заканчиваются примерно там, где начинаются «Три мушкетера». Эспадоны-двуручники, правда, завершают свой путь примерно тогда же, но речь не о них. Хотя — почему бы и нет? Ведь и двуручники, и одноручники применялись против одних и тех же родов войск — пикинеров. И вместе с этими же своими братьями-врагами, вытесненными мушкетерами — их ведь в XVII в. стало определенно больше трех, — мечи и канули в небытие…

Эти мечи состояли на вооружении рондашеров — солдат, получивших свое название от «рондаша», круглого щита размерами куда больше, чем кулачный баклер. Щит этот был, как правило, стальным; кроме него у рондашера защитного вооружения было негусто: шлем, иногда — наголенники или даже бронированные башмаки. Словом — то, что либо выше щита, либо уж очень ниже.

О предназначении рондашеров за последнюю пятилетку сказано, если не ошибаюсь, лишь в одном русскоязычном источнике. Но уж очень заковыристо:

«Солдаты с мечами были полезны при осадах. Они первыми бросались на казенную часть орудия, прикрываясь тяжелыми щитами».

«Рыцари» (энциклопедия). М., «Росмэн», 2000.

Б-р-р. Экая смесь деяний камикадзе и Александра Матросова. Разве артиллерия — синоним осады? И неужели кто-то может подумать, что щиты — не такие уж тяжелые, но пусть — спасут от артиллерийского огня? Да еще изрыгаемого отчего-то сквозь казенную часть оружия…

Переведем с росмэновского на русский. Пушки прикрывались отрядами пикинеров: мушкетеров с их искрящими фитилями и еще более искрящими колесцовыми замками рядом старались не ставить — чего доброго, порох вспыхнет. И именно пикинерское прикрытие атаковали рондашеры, чей щит равно годился для «прикрывания» и активного парирования, а меч — по весу близкий к боевой шпаге, но предполагавший более силовую технику боя, — тоже годился для перерубания копейных древков, мощного отбива и поражения «живой силы». А прорубившись сквозь копейную стену, одолев и разогнав артиллеристов, рондашеры, естественно, устремлялись первым делом к запальным отверстиям пушек. Чтобы не дать произвести выстрел, да и просто чтобы заклепать орудия. Ведь не будут же они, пехотинцы, на своем горбу вывозить эти трофеи из вражеского расположения!

Этакий спецназ, «фронтовая косточка», окопники. В поединке с каким-нибудь Атосом или Арамисом, виртуозом шпаги, у среднего рондашера было бы не больше шансов, чем у спецназовского снайпера на олимпийских играх. Но при штурме пикинерских отрядов команда из атосов-арамисов, аналогично, имела бы примерно такие же шансы, как олимпийские чемпионы — в «горячей точке».

Обратим внимание, однако, до чего рондашеры напоминают раннесредневековых воинов-универсалов. С некоторым допуском — хоть тех же викингов.

Вот так «в моем конце — мое начало». И продолжение — в фантастике.