РЕЛИКТ

Валерий Гон

Серегин получил вызов во вторник, когда директор окончательно справился с похмельем после корпоративной вечеринки. При всех своих недостатках, Хавинский имел привычку решать проблемы только на трезвую голову, поэтому занимался ими редко, но всерьез. Вызов от него принес главный бухгалтер — руководитель серегинского отдела и окунь по тотему. В силу причастности к классу хищников и принадлежности к начальству, в его обязанности входило разруливание сложных ситуаций. Впрочем, в данном случае он был бессилен.

Зайдя в кабинку, сходившую Серегину за кабинет, главбух непривычно долго мялся у двери, разглядывая приклеенную к перегородке фотографию кораллового рифа.

— Австралия? — спросил он.

— Египет. Красное море.

— Ну да, конечно.

Летом Серегин отдыхал в Шарм-Эль-Шейхе, об этом знал весь отдел.

— Как отчет?

— Движется потихоньку.

— Нужно что-нибудь для ускорения процесса?

Серегин отвернулся от монитора и посмотрел на шефа.

— Что-нибудь случилось?

Главбух вздохнул, протер зачем-то очки, достал из кармана конверт, а из него — синий бланк для официальных сообщений.

— Настоящим уведомляю, что Исполнительный директор Хавинский шлет Вам вызов на поединок сущностей, который состоится в пятницу в девять утра в ближайшем храме, — прочитал он почти по складам. — Это возле закусочной, где мы обедаем, на случай, если ты забыл.

— Черт! — сказал Серегин. — Он все-таки решил отыграться!

— А что ты хотел от держиморды? — спросил главбух.

Разумеется, день был испорчен. Вызов Серегин получил впервые в жизни, и заниматься дальше отчетом, как на его месте поступил бы любой д'артаньян из боевика, конечно, не смог. Пролистал, правда, папку «первички», но быстро отложил. Зачем-то открыл новую упаковку маркеров и проверил, как они пишут (желтый, как ни странно, писал ярче всех). Начал сличать какие-то цифры счетов, но запутался и, чтобы не множить проблемы, выключил компьютер. От впадения в полную прострацию его спасла помощница Лида, заглянувшая в кабинет.

— Ой, Алексей Иванович, какие неприятности! — сказала она, и Серегин в который раз удивился, как быстро распространяются слухи. Может, слишком тонки стены кабинета?

— У тебя что-то случилось, Вьюнок? — спросил он.

Девушка зарделась, как всегда, когда ее называли по тотему. Характер ее виртуальной половины очень точно отражался в реале, Лида могла усидеть на месте только считанные минуты, и потому была хорошим курьером, но плохой секретаршей.

— Я о поединке. Это так романтично!

— Ты бы уж решила, «романтично» или «неприятности», — усмехнулся Серегин. — А то непонятно, по какой статье внести в баланс. И, кстати, ты съездила в пенсионный?

— Нет, как раз собиралась, а тут...

— Понятно. Дуй.

— Уже убегаю. Я только хотела сказать, что от всей души желаю вам выиграть, я чувствую, вы с ним справитесь.

— Лидочка, у Хавинского тотем — щука.

— Ну и что? Вы же не знаете, кто у вас. Может, вообще сом? Вы кажетесь таким солидным! — добавила Лида, исчезая.

Серегин только усмехнулся.

На самом деле, среди коллег он был белой вороной. Не слишком заметной и потому не забитой, но, все-таки, залетной птицей, можно ли доверять которой — неизвестно. И все из-за того, что он не знал своего тотема. Не то, чтобы не знал — не помнил. В детстве священник назвал его, как положено, на церемонии крещения в присутствии матери. Та похлопала глазами и переспросила.

— А что это такое, батюшка?

— Это вымершее древнее существо, — ответил поп.

В школе Алексей имел глупость все это рассказать, причем само незнакомое слово не воспроизвел, ляпнул только, что «оно вымерло». И на долгие годы получил кличку «дохлик», которая в институте трансформировалась в «трилобит». С тех пор память отказывалась выдавать название тотема, а идти в тридцать лет в храм на повторную экспертизу Серегину не хотелось.

Хотя теперь поневоле придется.

Поскольку следующий понедельник мог застать его вовсе не на рабочем месте, Серегин почистил компьютер — стер личные записи и фото. Среди прочего попались результаты тестов: «Выясни все о своей половинке», «Какая ты рыба», «Влияние тотема на интимную жизнь». Когда-то он увлекался тестами, но, убедившись, что, по большей части, они нагло врут, суля бездну возможностей каждый будний день и апокалипсис по праздникам, забросил, как детские игрушки. С чувством легкой брезгливости Серегин просмотрел файлы и без сожаления снес. Потом взялся стирать музыку, кое-что втихую прослушал, задумался было, что делать с альбомом группы «Бумштайн», но диск имелся дома «живьем», и Серегин решил, что в случае чего запишет снова.

Продолжение читайте в журнале «Реальность Фантастики №05(21) за май 2005».