ИГРА ДЛИНОЙ В СТОЛЕТИЕ

Роман Арбитман

Карл-Йоганн ВАЛЬГРЕН. Ясновидец. — М.: ОЛМА-Пресс, 2004 (серия «Новый литературный Олимп»). Карл-Йоганн ВАЛЬГРЕН. Личное дело игрока Рубашова. — М.: ОЛМА-Пресс, 2005.

Шведский писатель Карл-Йоганн Вальгрен заговорил по-русски совсем недавно — осенью минувшего года, когда московское издательство «ОЛМА-Пресс» выпустило в свет его роман «Ясновидец» — печальную фантасмагорию о Великом Глухом, наделенном необычайным даром. Открыл Вальгрена нашим читателям бывший российский гражданин Сергей Штерн, в котором талантливый врач уживается с талантливым переводчиком.

Главный герой «Ясновидца», Эркюль Барфусс, — инвалид от рождения, чье уродство, однако, «компенсировано» умением проникать в души людей и читать их мысли... Книга Вальгрена создана в стиле псевдо-ретро с элементами иных жанров, который ныне признан ведущим литературным направлением начала нового тысячелетия. Умберто Эко, бесспорно, заложил основы жанра еще во второй половине века минувшего, однако благодарить надо не его, а Патрика Зюскинда, чье влияние (в особенности «Парфюмера») на современную европейскую прозу трудно переоценить: Зюскинд первым нашел форму повествования, которое было бы одновременно и остросюжетной исторической (квазиисторической) прозой, и философским трактатом, и фантастикой с мистикой (истолкованной, впрочем, в традиционном рационалистическом духе эпохи Просвещения). Выбрав в качестве главного персонажа человека в высшей степени незаурядного (чаще всего наделенного некими паранормальными способностями), автор погружал его в изысканно-замысловатый ретро-контекст, чтобы ярче высветить этот самый его дар и продемонстрировать борения главного персонажа с агрессивной средой. По сути, скитания Эркюля Барфусса оказывались родом робинзонады — с той лишь разницей, что «остров» (врожденное уродство) ему постоянно приходилось носить с собой, а дар ясновидения (и телепатии) выполнял функции тех самых спасительных припасов, что помогли герою Дефо выжить в нечеловеческих условиях. Примечательно, что в финале жизни этот «остров» материализовывался в самом буквально смысле — когда наш персонаж переезжал из Европы в Америку.

Читая «Ясновидца», видишь еще одну литературную ассоциацию, более чем современную. Как известно, русскую премию Букера за 2003 год в получил испанец Рубен Гонсалес Гальего за автобиографический роман «Белое на черном» (в сокращенном виде он печатался в «Иностранке») — исповедь инвалида, с младенчества оказавшегося в ситуации Эркюля Б., причем вместо дара ясновидения или телепатии у него была лишь жажда выжить. Российский телезритель мог увидеть интервью с лауреатом в одном из последних (увы) выпусков программы Леонида Парфенова. Маленький, скрюченный, способный пошевелить лишь пальцем руки, Рубен Гальего необычайно обаятелен — чувства жалости он не вызывает, но только громадное уважение. Именно с таким чувством к главному персонажу закрывает читатель книгу Вальгрена...

Еще один роман Вальгрена, «Личное дело игрока Рубашова», произведение не менее глубокое и, безусловно, замечательное. Шведский писатель предлагает нам новую вариацию истории Агасфера — вечного скитальца, бессмертного, неуничтожимого, не способного ничего забыть. В ночь, когда Европа перешла из XIX века в век XX, житель Санкт-Петербурга, азартный игрок Николай Рубашов осуществляет мечту своей жизни. Он играет партию в покер с самим Сатаной, ставя на кон свою душу и ничего не требуя взамен у Князя Тьмы — кроме самого процесса игры.

Согласитесь, завязка в духе пушкинской «Пиковой дамы», лермонтовского «Штосса» и «Игрока» Достоевского. Искуситель, вполне в традициях великой русской литературы, предстает перед героем в виде зауряднейшего очкастого делопроизводителя, эдакой канцелярской крысы с ручкой-вставочкой за ухом и потрепанным коричневым портфельчиком из телячьей кожи — в руке. Свою партию главный герой, разумеется, проигрывает, однако Сатана не торопится забирать грешную душу именно сейчас: мол, в аду и так теснота, к котлам очередь, кипящей серы не хватает... словом, походи, дружок, пока бессмертным по земле, узнай, почем фунт лиха, — авось когда-нибудь до тебя очередь дойдет.

И начинаются годы скитаний. Недолгий период большого богатства, личного счастья, меценатства и пр. сменяется долгой полосой абсолютной нищеты и одиночества. А поскольку ХХ век богат на трагедии, спокойной жизни у современного Агасфера не будет. Первая ировая война, русская революция, фашизм в Германии, вторая мировая, большевизм в Европе... С каждой новой трагедией Николаю все меньше хочется длить земное существование; бессмертие начинает тяготить его, становится его мукой, его проклятьем — и вот он уже тратит все свои силы, чтобы разыскать Сатану с портфельчиком и вымолить у него возможность отыграться, чтобы спокойно умереть. А где можно искать Сатану? Разумеется, там, где гибнут люди, где горе зашкаливает, где смерть привычна и обыденна. Вот и носит Николая по фронтам, по тифозным баракам, по тюрьмам, ссылкам, лагерям. Вальгрен не обходит вниманием ни одной кровоточащей раны минувшего столетия и заставляет героя вкладывать персты во все язвы мира. Великие эзотерики, юродивые, скитальцы, палачи, шпионы, верховные негодяи, — все они так или иначе промелькнут перед нами. Среди тех, кто встретится герою, будут Распутин и Алистер Кроули, Эрих Мильке и Ким Филби, нацистские бонзы и большевистские вожди... И всякий раз Николаю будет казаться, что вот-вот он увидит фалду Сатаны и почувствует его запах, и всякий раз Князь Тьмы будет ускользать от погони, пока в финале сам не пожелает встретиться с нашим героем: ровно сто лет спустя и в той же самой петербургской квартире, где сто лет назад был заключен договор о передаче грешной души...

Литературная составляющая романа достойна всяческих похвал. Вальгрен — не только тонкий и умный стилизатор, он еще и прекрасный стилист, и прекрасная переводческая работа Сергея Штерна это подтверждает. А внимательный читатель, уже взглянув на заголовок книги, сразу обратит внимание на одно немаловажное обстоятельство: помимо «Фауста», помимо русской классики и современного европейского модерна, родство с которыми Вальгрен не устает подчеркивать, шведский прозаик сознательно указывает еще на одного своего предшественника. Речь идет об Артуре Кестлере, чей роман «Тьма в полдень» был написан еще в 1941 году и переведен на русский язык только во времена перестройки — под названием «Слепящая тьма». Главный герой, крупный большевистский функционер Николай Рубашов (прототипом его отчасти послужил Николай Бухарин), арестован в период Большого Террора конца 30-х и обвинен в немыслимых грехах. Оказавшись в камере, Рубашов судит сам себя, сам себя приговаривает, а потому уже не сопротивляется давлению «века-волкодава». Вальгрен словно бы материализует страшные видения героя Кестлера, принуждая своего Рубашова не просто мысленно представить мировое зло, но и увидеть его воочию...

Партийный чиновник Николай Рубашов так и уйдет в небытие с чувством вины, а что ждет игрока Николая Рубашова? Удастся ли ему, наконец, уйти из этого мира? Откроем тайну: удастся. Тот, кто принял его душу в залог, — вовсе не дьявол, а всего лишь архивист-летописец, и герой ему нужен как свидетель. Когда силы Рубашова иссякают, он может и должен быть отпущен. Вот цитата из финальной главы. «...И собравшиеся в квартире привидения тоже слышали эти голоса. Они пели теперь... все эти голоса пели ошеломительно прекрасную песнь о тайнах жизни и смерти, грустную и ласковую, как колыбельная, и колыбельная постепенно укачивала их... и призраки засыпали один за другим со счастливой улыбкою на устах, посвященные, наконец, в высшую мудрость, мудрость, которую нельзя выразить никакими словами... И, очарованный этим сияющим сплавом музыки, света и времени, Николай Дмитриевич Рубашов закрыл глаза, чувствуя, как постепенно истончается и подергивается пеплом раскаленная лава его памяти, и, распадаясь на все более мелкие и неощутимые ручейки, покидает сознание: и он даже не заметил, как жизнь его погасла — необратимо, навсегда».