ИСТОРИЯ МИРОВЫХ ВОЙН

Соломенные волосы, торчащие из-под медного шлема. Завораживающий взгляд немигающих, похожих на старинные хрустальные протезы, глаз. Руки, усиленные мускулами из мешочков с песком; ноги, толщиной с хорошую дренажную трубу; заметный, но определенно функциональный в бою живот; огромные ступни, защищенные многокилограммовым слоем металла. Медные и бронзовые кольца, свинцовые пластины, вделанные в кольчугу в уязвимых местах, неровные квадратики железа...

— Это кто? — вжав голову в плечи, спросил Гоша.

— Сармат, — с гордостью ответил плешивый и щуплый Олег Степанович. Он здесь, на кафедре истории, как Гоша понимал, был за самого главного. Может, лаборант, а может и профессор. Как ни зайдешь — или пыль с антресолей стирает, или стучит узловатыми пальцами по клавиатуре цвета слежавшегося снега.

— Сармат, значит... — повторил аспирант, и, если б мог, то потер бы в задумчивости подбородок.

Сармат Гоше не понравился. Сразу. С первого взгляда. У Гоши внутри все похолодело, к щекам прилила кровь, захотелось бросить коробку и вмазать сармату по единственной незащищенной части тела. Но Гоша не мог этого сделать по той же самой причине, по которой не мог потереть подбородок.

— Осторожно, тут линолеум отклеился... Не запнитесь... Так, поверните... — физически не помогающий, а лишь командно-административно мешающий Олег Степанович на секунду задумался. Он встал посреди захламленного кабинета, как Ульянов в революционном Петрограде, и стал соображать, как дальше выполнять свою большевистскую программу «максимум». — Прямо перед вами стол. Чтобы не перепрокинуться, поверните ровно на два часа!

Гоша повернул с припуском. На целых два с половиной, почти на три. Так чтобы наверняка обогнуть препятствие. Нежно прижимаясь к коробке левой щекой, он ничего, кроме сармата и нарисованной на картоне рюмочки с пояснительной надписью «Осторожно, стекло!», не видел. Покорно, под весом ноши засеменил вперед, обиженно взвыл, задев бедром угол древесностружечного лакированного рифа и остановился, чувствуя, как немеет нога.

— Долго еще?

— Вы почти на месте! — радостно ответил Олег Степанович. — На одиннадцать часов сделайте два шага и медленно опускайте. Нет, нет, еще мале-енький такой шажочек. Микро. Вам, наверное, так понятнее, вы же физик...

Гоша только вздохнул и, наконец, опустил запакованное устройство на одну из двух таких же коробок. Внутри ящика что-то звякнуло.

— А работать будет? — поинтересовался Олег Степанович.

— Если собрать, то должно... — ответил Гоша.

— Так давайте собирать! Чем быстрее закончим, тем раньше будем дома.

Нет, чтобы принести из буфета булочку или угостить подогретым на элктроплитке борщом из банки... Хотя, если судить по сгущающимся сумеркам за окнами кабинета, из буфета уже выметено все до крошки, а содержимое пол-литровой банки с борщом стало историей.

Смирившись с судьбой, Гоша подстелил под колени какую-то распечатку и начал вытаскивать из коробок детали Хроновоза. Той самой машины времени, о которой уже два месяца шептались студенты в заполненных табачным дымом туалетах. Все знали, что в шестнадцатой лаборатории физфака имеется временной агрегат в полной готовности. У какого-то заочника даже хватило наглости использовать Хроновоз для трех подходов к столу с экзаменационными билетами. Подумать только: ради «уда» в зачетке трижды гонять сложнейшую высокоточную технику, на которую всего две недели назад оформили техническую документацию, а патентовать собираются лишь послезавтра... Чтобы машина в сохранности дождалась патента, пришлось ее под покровом позднего вечера тащить на кафедру истории.

Угадайте, кому была поручена эта секретная операция?..

Гоша вздохнул, примеряясь отверткой к шурупчику. Шуруп выскальзывал из рук, словно был червячком, по ошибке заползшим в хромирующую камеру. После нескольких неудачных попыток ввернуть мастера мимикрии, Гоша выронил его из рук. Червячок спрыгнул на пол и замер, прикидываясь мертвым. Намагнитить отвертку, чтобы сама шурупы держала? Нет, нельзя. Строго запрещено. Электроника Хроновоза чертовски чувствительна к магнитным полям. Как верблюд. Говорят, что верблюды свои маршруты в пустынях прокладывают именно там, где минимальна напряженность магнитного поля.

Гоша опять вздохнул — и вдруг поймал себя на мысли, что зачастил со вздохами. Такая же мысль посетила и чуткого Олега Степановича, который начал успокаивать Гошу.

— Не переживайте, — сказал он. — Машина здесь будет в полном порядке. Никто не додумается искать ее на кафедре истории. Вы же знаете, как наши студенты любят историю!

И не только студенты, подумал Гоша. А вслух, желая угодить Олегу Степановичу, сказал:

— Это не потому, что историю не любят. Она, правда, очень интересная. Просто все боятся... — он кивнул в сторону металлопластикового манекена в дальнем углу. — Сармата.

Сармат, как показалось Гоше, угрожающе блеснул в его сторону хрустальным глазом.

Продолжение читайте в журнале «Реальность Фантастики №07(23) за июнь 2005».