А ГАГАРИНА ЗРЯ…

Виктор Дачевский

У новенького в голове был аквариум. Прямо над бровями начиналось мутноватое голубое свечение, в котором лениво шевелила хвостом-вуалью золотая рыбка. Самая обычная рыбка: выпученные глаза, ажурные плавники.

«Банальный интроверт, внимание от лица отвлекает», — подумал Домовой, переводя взгляд с аквариума на бумажку, которую подал ему новый студент.

Очень странный это был документ. Лично ректором от руки написанный.

«Предъявителю данной справки разрешено посещение занятий по собственному выбору».

Подпись, печать канцелярии. Ни имени «предъявителя», ни фамилии. Оригинально.

— Зовут-то вас как, молодой человек? — спросил Домовой, поднимая глаза на новенького.

— Саша.

— И все?

Студенты развеселились. Новенький просто пожал плечами в ответ. Золотая рыбка нарезала круги вокруг одинокого листа буро-зеленой водоросли, растущей из места, где у обычных людей находится гипоталамус.

Домовой снова перевел взгляд на сюрреалистическую справку. Если сейчас начать выпытывать у новенького фамилию и прочие регалии, семинар превратится в цирк-шапито на выездной гастроли. У студентов хорошее настроение, а у Аркадия Ивановича Домового и самого фамилия просто замечательная. Из-за нее дважды доктора наук (философия и психология) не то что студенты — коллеги ласково называли «Кузей». Ну и ладно. Потом поговорим.

— Присаживайтесь… Саша. Только головной убор снимите, уважьте аудиторию.

Новенький сел на первую парту, прямо напротив преподавателя. Головной убор снимать не стал. Правда, рыбку выключил. Теперь казалось, что никакого аквариума в черепе нет. Вместо него нарисовалась бледная, бритая наголо кожа с татуировкой — паутиной на всю голову. Нарисованные паучки ползали по ней как живые, разве что мух не ели.

Аркадий Иванович отказывался признавать себя консерватором, но эти объемные видеоэкраны в качестве одежды ему никогда не нравились. Он просто закрывал глаза, когда его тринадцатилетняя дочь натягивала на себя голую майку. Совсем голую.

Легко привыкнуть к обнаженному человеческому телу, но когда по дому ходит милая девочка, у которой сквозь натурально изображенные ребра просматривается бьющееся сердце, а чуть ниже виден реалистично работающий кишечник… Рыбка в голове не худший вариант, честное слово.

Занятие казалось безнадежно сорванным. Студенты откровенно обсуждали новенького.

— Господа хорошие, дозвольте напомнить, что у нас рейтинговый семинар! — поднялся из-за кафедры Домовой.

Хорошие господа чуть притихли, но требовать от них внимания было бы глупо.

— Савицкая! — повысил голос Аркадий Иванович.

Названная девица подняла голову от экрана на столе. Она все еще улыбалась.

— Тебе известно, что наличие диплома не дает тебе права на работу? Мне нужно напоминать, что без моих рекомендаций тебя даже телефонным диспетчером в госконтору не возьмут?

Улыбаться она перестала. Все перестали.

— И что я должен написать в этих рекомендациях? Что ты «грамотный специалист», Савицкая?

— Извините, пожалуйста... — покрасневшая девушка начала подниматься из-за стола.

— Или написать банальную, но правду о том, что «грамотная» студентка Савицкая Ольга даже тест на IQ сдавала при помощи шпаргалки?

— Я не…

— Сядь, пожалуйста, — жестом остановил ее Домовой. — Это относится не только к тебе. Это ко всем относится. Я к этому семинару готовился две недели. Все ваши контрольные перелопатил лично, а не на компьютере. И что мы имеем в итоге? Цитирую вслух сообщение, которая Савицкая только что переправила по локальной сети в общее пользование: «Когда новенький садился, у него штаны чуть слезли. Кажется, трусы на нем из видеоткани. Интересно, что там нарисовано?»

Студенты рефлекторно засмеялись. Неискренне. Скорее, чтобы показать профессору, что тот замечательно пошутил. Настоящее веселье куда-то испарилось.

— Я не спорю, это самое интересное на сегодня… — вздохнул Домовой. — Поднимите руки, кто действительно хочет узнать, что там нарисовано.

Как и ожидалось, руки никто не поднял.

— Извини меня, пожалуйста, Савицкая, — после затянувшейся паузы сказал Аркадий Иванович. — Не плачь и не пытайся убежать, как в прошлый раз. Это официальные извинения. Все понимают, что произошло?

Студенты молчали.

— Давайте разберем мое поведение, — профессор вышел к доске и включил голосовой набор текста. — Первое: я вежливо попросил вас быть внимательными.

Возле крупной цифры «1» нарисовалась только что сказанная фраза.

— Результат отрицательный. Трусы новичка вам важнее. Мои предполагаемые действия? Кричать на вас? Бесполезно. Поэтому я выбираю стандартный ход по привлечению внимания. Ты еще плачешь, Савицкая?

Савицкая отрицательно помотала головой и громко всхлипнула.

Домовой продолжил:

— Я выбрал жертву для запугивания. Получилось запугивание?

Савицкая кивнула.

Аркадий Иванович вывел на доске цифру «3», вернулся к кафедре и нарочито тихо спросил:

— Понимаете, на чем я играл? У каждого из вас есть маленькие грешки, о которых мне известно. И каждый из вас совершенно обоснованно боится, что я разозлюсь и припомню вам все на свете, просто потому, что у меня есть такая возможность: одним пасквилем испортить вам карьеру. Правильно?

Студенты молчали.

— Правильно, потому что никто Савицкую не защитил и против меня не пошел. Что в итоге?

Под списком из трех пунктов доска сама провела жирную черту.

— В итоге я достиг желаемого: ваше внимание целиком и полностью мое. Отрицательные моменты: Савицкая плачет, я чувствую себя моральным уродом, да и каждый из вас тоже нечто подобное испытывает. Потому что струсили. И никто из вас в тот момент не подумал вот о чем… Оля, смотри на меня.

Домовой вышел из-за кафедры и снял пиджак.

— Перед вами человек сорока с лишним лет от роду. Обычный человек. Прическа идиотская, килограммов двадцать лишнего веса. Дома меня ждет дочка, которая любимого папу не слушается ни в чем. Жена ушла десять лет тому назад, и вся личная жизнь профессора Домового с тех пор состоит в ковырянии студенческих тестов. Понимаете, о чем я?

В наступившей тишине обиженное бурчание Савицкой оказалось слишком громким:

— Наврали вы все про шпаргалки!

На этот раз студенты смеялись абсолютно искренне. Новенький Саша тоже не удержался, а ведь до этого сидел с абсолютно непроницаемым лицом, словно это про чужие трусы разговор шел.

— Ну что за народ! — улыбающийся профессор выждал, пока смех немного стихнет. — Теперь записывайте вопрос, который вы должны были задать себе в тот момент, когда я издевался над Ольгой. Готовы? Пишем: «Этот Домовой не в состоянии решить элементарные личные проблемы. По какому праву он пользуется моими слабыми сторонами для решения своих мелочных задач?»

Студенты записывали с удовольствием. Действительно, кто он такой, этот Кузя?

— Записали? — профессор надел пиджак. — А теперь вычеркивайте мою фамилию и вписывайте свою.

Продолжение читайте в журнале «Реальность Фантастики №1(29) за январь 2006».