МУЗЫКА СМЕРТИ

Павел Амнуэль

Удивительно: многие из нас не верят в очевидные вещи. Да что многие — подавляющее большинство. Я еще могу понять моего соседа Мишу, который морщится при каждом упоминании новых достижений экстрасенсов. «Аура», «биополе» — все это вещи неощутимые, для большинства невидимые, и потому несуществующие.

Но тот же Миша начинает отмахиваться от меня, когда я объясняю, почему погибают его домашние растения. Миша очень любит цветы, особенно розы. В его гостиной висят под потолком несколько горшочков с вьющимися растениями, и Миша знает все о том, какие нужны удобрения и когда лучше всего поливать. Все знает и все делает, но ни одно растение не живет у него больше двух-трех месяцев, а розы вянут уже на третий день. Другой мой сосед, который регулярно посещает какого-то народного целителя, утверждает, что в квартире Миши сильный геопатоген.

По-моему, все гораздо проще и страшней: Гера, семнадцатилетний сын Миши, учится в консерватории и дома много играет на фортепьяно. Моцарт и Шопен звучат днем, а по вечерам Гера врубает тяжелый рок — эта музыка ему, кажется, больше по душе. Вот растения и гибнут, не выдерживая контраста.

Когда Гера был маленьким, кстати, розы у Миши стояли в вазе по две-три недели.

— Глупости,– говорит он. — Просто раньше розы были лучше, их выращивали правильно, а сейчас — нет.

Он так считает, и его уже не переубедишь. Между тем, можете мне верить или нет, музыка — самое таинственное, с чем человек сталкивался за все время своего существования. И всем это, кстати, должно быть известно — примеры перед глазами.

* * *

Я говорю вовсе не о том, о чем вы наверняка сейчас подумали. Я не имею в виду экстаз, который охватывает зрителей, слушающих Майкла Джексона, Мадонну или «Тату». Горящие глаза, подергивания в такт, явный психоз. Это действительно психоз, эффект толпы в значительной степени; тот же Майкл Джексон, если слушать его дома при негромком звуке, воспринимается вполне нормально. Синдром толпы, когда психоз становится заразной болезнью, меня сейчас не интересует. Я хочу говорить о музыке и только о ней.

То, что музыка влияет на психику, известно давно. Вспомните пение сирен в «Одиссее», когда все мореплаватели, проплывавшие между островами Сцилла и Харибда, попадали в плен, потому что не могли сопротивляться — пение лишало их всякой силы. Одиссей повелел команде заткнуть уши воском, а себя привязать к мачте, и потому спаслись и он, и его спутники.

Другой, тоже известный, пример. Древний врач Асклепий, утверждают летописи, успешно лечил многие болезни музыкой и пением. Гораздо менее известен, однако, эпизод, когда один из эскулапов, современников Асклепия, переняв его метод, тоже начал лечить пациентов музыкой, но как-то «прописал» не ту мелодию, и больной умер. Честно говоря, в это верится с трудом, больной мог умереть от тысячи других причин, но, тем не менее, в летописях это событие отражено.

Вероятно, все слышали или читали об экспериментах американского ботаника Никсона. Никсон «подпитывал» подопытные растения музыкой разных стилей, разной громкости, разных авторов и стран. Он провел сотни опытов. Оказалось, например, что от мажорных, радостных мелодий мимоза и петунья растут много быстрее и даже расцветают на две недели раньше положенного срока. Под микроскопом ботаник видел, как протоплазма растительных клеток ускоряла свое движение при включенной музыке и замедляла движение, когда наступала тишина.

— Глупости, — сказал на это мой сосед, — у растений нет ушей.

Что на это ответить?

Другой пример. Русский исследователь Иван Догель, живший в позапрошлом веке, написал научный труд «Влияние музыки на нервную систему человека и животных». Догель провел серию экспериментов над кошками, собаками и человеком и доказал, что у них под воздействием музыки меняются кровяное давление, частота сердечных сокращений, ритм и глубина дыхания, вплоть до полной его остановки.

Среди собак наиболее чувствительными к музыке оказались пинчеры. В зависимости от мелодии у них кровяное давление может меняться на 70 миллиметров ртутного столба!

Вы обратили внимание — я написал «до полной остановки дыхания»? Это так и есть. Догель приводил такой пример. Среди подопытных животных был пудель по кличке Беляш, семи месяцев от роду. Если в комнате, где он находился, играли Баха или другую музыку венской школы, песик начинал подвывать, а кровяное давление у него поднималось. Однажды пианист (звукозаписи еще не существовало) начал играть фортепьянное переложение Шестой симфонии Чайковского. По утверждению Догеля, через восемь минут у Беляша начало падать давление, собака стала вялой, легла на свою подстилку и больше не поднялась. Когда пианист перешел к четвертой части симфонии, Догель зарегистрировал у Беляша остановку дыхания. Он дал знак пианисту прекратить играть, но спасти Беляша не удалось.

Правда, подобный случай в практике Догеля оказался единственным, сам он не отрицает, что могло произойти просто роковое совпадение. Один случай — еще, конечно, не статистика и не доказательство.

А если собрать все случаи — начиная от сирен Одиссея и кончая самыми последними происшествиями?

* * *

Хочу повторить: я не веду речь о жутко громкой музыке, когда барабанные перепонки чуть ли не лопаются. В этом случае на психику действует не музыка, не мелодия, а грохот — реактивный истребитель производит точно такое же действие, а музыкой рев двигателя не назовешь.

И я не веду речь о том, как протоиереи в русских церквах могли своим басом разбивать бокалы. Это тоже не музыка действовала, а сугубо физическое явление — резонанс.

Меня не интересует физическое воздействие звука — нет в этом ровно ничего таинственного. Можно рявкнуть над ухом и довести человека до инфаркта — при чем здесь музыка?

В XVIII веке жил в Париже музыкант по фамилии Шаброль. Писал симфонии, которые до наших дней не дошли. Одни говорят, что не дошли по причине бездарности автора, а у других мнение совершенно иное. Есть сведения, что все нотные записи Шаброля были еще при его жизни уничтожены, а самого композитора королева Мария-Антуанетта повелела посадить в Бастилию, из которой он так и не вышел.

Что же произошло? Писали, что Шаброль был уверен: музыка дана Творцом не для услады слуха, а для управления человеческими существами. Каждому человеку соответствует своя мелодия. Если сыграть человеку его мелодию, он становится податливее воска и будет делать все, что прикажут. Сейчас мы бы сказали, что человек превращается в зомби. Увеличивая и уменьшая темп, меняя ритм и громкость мелодии, можно довести человека до апоплексического удара, до сердечного спазма, можно заставить сердце остановиться, и человек умрет.

Шаброль всю жизнь занимался тем, что подбирал для своих знакомых мелодии жизни и смерти. Если он действительно чего-то добился, то, по-моему, ему дико повезло. Мелодий в природе существует неисчислимое множество, из семи нот можно составить сколь угодно сложную конструкцию. И попробуй-ка методом проб и ошибок подобрать для любого, наугад взятого, человека именно его мелодию — на это уйдут сотни лет, даже если работать двадцать четыре часа в сутки. Это скажет каждый математик, знакомый с теорией вероятности. Собственно, в этом наше счастье — будь иначе, в мире происходили бы страшные вещи.

Как-то кто-то из французских философов, есть сведения, что сам Вольтер, в разговоре с Шабролем спросил: почему вы, уважаемый маэстро, ищете мелодии смерти? По вашей же теории, музыка способна не только убивать, но и лечить, даже воскрешать мертвых. Почему бы вам не поискать мелодии жизни? На что Шаброль якобы ответил: «Для каждого из нас музыка смерти — одна-единственная, а мелодий жизни множество. Одна поправит вам больную печень, другая вылечит желудок... Музыку смерти отыскать проще». Разумный, кстати, подход — так подошел бы к проблеме Сальери, но не Моцарт.

Был у Шаброля при дворе личный враг, фамилия его, к сожалению, не сохранилась. Так вот, утверждают, что именно для него написал Шаброль свои первые шесть симфоний. Музыку исполнял королевский оркестр в Тюильри, и враг Шаброля вынужден был присутствовать. Первые три симфонии прошли без последствий. На четвертой у бедняги случился сердечный приступ. Когда исполняли пятую, он закатил глаза и упал без чувств. На исполнение шестой симфонии он, говорят, идти не хотел, но не решился все же нарушить этикет. Умер он, когда играли ларго в третьей части. Мелодия, говорят, была так себе, ни на кого, кроме этого бедняги, не произвела никакого впечатления.

После этого случая королева Мария-Антуанетта имела долгую беседу с Шабролем при закрытых дверях. Но ведь у стен есть уши, и при дворе поговаривали, что королева дала композитору приказ: подыскать музыкальные ключи к некоторым ее личным врагам. Зачем же ссылать, сажать или травить, если можно так красиво, музыкально...

А месяц спустя за композитором пришли и увели в Бастилию. Видимо, королева поняла простую вещь: если Шаброль владеет искусством подбирать к каждому его «мелодию смерти», то может уничтожить и ее, королеву. Ситуация в стране была не ахти, революция на носу, лучше уж от греха подальше...

* * *

Если все так и было, то, думаю, что Шаброль действительно был гением в своем роде. Он интуитивно чувствовал, так сказать, игру струн души каждого человека...

После Шаброля (а возможно, и до него) никто не обладал такой способностью. Последователи продолжали действовать «методом тыка», и, естественно, успехи их оказывались невелики. Скажем, современный российский психолог Дмитрий Азаров, много лет отдавший изучению влияния музыки на личность, утверждает, что «Свадебный марш» Мендельсона нормализует кровяное давление и сердечную деятельность. Не у какого-то конкретного индивидуума, а у каждого, кто идет под венец. Наверное, так и есть, но кто доказал, что подобным образом влияет именно этот марш, неизменный спутник всех брачных торжеств? Разве, если жениться в тишине, радость от этого события не способна нормализовать кровяное давление?

Тот же Азаров нашел, что музыка из «Севильского цирюльника» Россини ускоряет рост растений, а знаменитый Полонез Михала Огиньского снимает головную боль. Я не растение и потому ничего не могу сказать о «Цирюльнике», но Полонез Огиньского, прочитав статью Азарова, слушал регулярно, едва начинала болеть голова. Результат — нуль. И это лишний раз убедило меня в том, что подобный групповой подход к проблеме ровно ничего не стоит. Это похоже на сеансы Кашпировского, когда психотерапевт собирает полный зал и всем дает одну и ту же установку. На кого-то действует по чистой случайности, а на подавляющее большинство — нет, нет и нет...

Каждому человеку — своя мелодия. Вот только, как ее отыскать?

* * *

Похоже, что за последнюю четверть века ситуация начала меняться самым радикальным образом. Изобретателям хорошо известно — если очень долго и упорно пробовать самые разные варианты, то, в конце концов, изобретешь нечто выдающееся. Так поступал великий Эдисон — тыкался в разные стороны и в результате изобрел телефон и еще кучу полезных вещей.

Видимо, с музыкой то же самое. Мелодий в мире становится все больше, и, должно быть, наступает или даже уже наступил критический момент, когда количество, по Энгельсу, переходит в новое качество.

«Первый звонок» прозвучал в мае 1991 года, когда покончил с собой, выбросившись из окна гостиницы в Бостоне, довольно известный рок-гитарист Джордж Филипс. Собственно, само по себе самоубийство рок-звезды (тем более — не столь уж яркой) — событие заурядное. Мало ли таких случаев? И причин более чем достаточно — наркотики, алкоголь, неустойчивая психика, испытание славой, неудачная любовь...

Данный случай, однако, существенно отличался от прочих. Во-первых, Филипс не употреблял наркотиков и пил весьма в меру. Славы у него особой не было, как и иллюзий по этому поводу. Был он счастливо женат и жену свою обожал. Полиция даже подозревала убийство — настолько образ самоубийцы не вязался с обликом жизнерадостного Джорджа Филипса.

Но убийцу не нашли, и дело закрыли.

Между тем, даже в газетах можно найти прямые указания на причины самоубийства. Как говорится, имеющий глаза да увидит. До зимы 1991 года Филипс не играл тяжелый рок. Зимой он перешел в другой ансамбль, сменил репертуар и, как утверждает его жена, вскоре Джорджа будто подменили. Он стал молчалив, часто о чем-то думал, прислушивался к чему-то. Это не было депрессией, он был по-прежнему жизнелюбив, но что-то с ним происходило.

С собой он покончил через несколько минут после того, как вернулся с концерта. С ним пришел приятель, попросил у Джорджа гитару и стал наигрывать ритмическую мелодию, которую Филипс за час до того играл на концерте. Джордж внимательно слушал, потом, не говоря не слова, подошел к окну, раскрыл его и...

По-моему, Джордж Филипс услышал-таки свою «мелодию смерти».

* * *

Частный случай не убеждает. Убеждает статистика.

По сведениям, собранным российскими психологами, в начале девяностых годов резко увеличилась частота самоубийств среди молодежи. Сначала специалисты «грешили» на общую ситуацию в стране — молодые, мол, больше подвержены стрессам, жизнь меняется, становится все хуже и непонятней, отсюда срывы и самоубийства.

С этим можно было бы согласиться, если бы не аналогичные данные по Соединенным Штатам и Японии. Там волна самоубийств начала нарастать на несколько лет раньше. Почему? Жизнь была стабильной, потребление наркотиков оставалось на обычном уровне. Что изменилось?

После многочисленных опросов и исследований были исключены практически все причины. Осталась одна, казавшаяся психологам весьма сомнительной. Изменились музыкальные пристрастия. Тяжелый рок пришел на смену прежним стилям. Точнее, сам-то тяжелый рок возник раньше, но во второй половине восьмидесятых появилась его очередная разновидность, и сразу, как по команде, пошла трагическая волна.

В СНГ этот стиль пришел в начале девяностых.

Со статистикой все четко, случайные всплески тут ни при чем: волна тяжелого рока захлестнула россиян, и практически сразу частота самоубийств среди молодежи увеличилась в семь (!) раз. Более того. Не вся молодежь признает тяжелый рок. Есть молодые люди, предпочитающие, скажем, стиль кантри или иное направление в современной музыке. Есть и вовсе любители классики. Так вот, среди этой группы частота самоубийств не изменилась ни на йоту.

Ну хорошо, если все так, то как этот вал выдерживают сами рок-музыканты? Среди них смертность тоже должна возрасти в несколько раз! К сожалению, так оно и есть на самом деле.

Я уже рассказал о гибели Джорджа Филипса. За ним последовали другие неизвестные и известные рок-музыканты, число покончивших с собой джазменов перевалило за третью сотню.

Это — на Западе. В Россию волна пришла позднее, но не стала менее опасной.

Первым оказался солист группы «Лесоповал» Сергей Кардашев. После смены репертуара знакомые стали отмечать, что Сергей резко изменился — начал грубить, часто лез драться, выгнал из дома жену, на одном из концертов нецензурно обругал кого-то из зрителей.

А в следующее воскресенье он написал записку, в которой просил никого не винить в своей смерти, распахнул окно квартиры и выбросился с пятнадцатого этажа.

Друзья Сергея нашли причину — психическое расстройство. Вспомнили и жену, и драки, и все прочие изменения в психике солиста. К тому же, это была уже третья попытка Сергея свести счеты с жизнью. За месяц до того он бросился на лед Москвы-реки с Крымского моста и чудом остался жив. Две недели спустя он перерезал себе вены, но через несколько минут его обнаружили и спасли. Третья попытка оказалась более успешной. Явные психические аномалии.

К тому же, Сергей сильно пил — карьеру свою он начинал ресторанным певцом и пристрастился к алкоголю. Все так. Но... за месяц до первой попытки самоубийства «Лесоповал» начал играть тяжелый рок.

Случайность?

5 мая 1992 года выбросился из окна солист группы «Лунный камень». Репертуар группы сменился за месяц до этой трагедии.

3 марта 1994 года выбросился из окна гитарист группы «Черный кофе». Незадолго до этого группа начала репетировать новую программу.

9 марта того же года во время гастролей в Кемерово с четвертого этажа гостиницы выбросился один из менеджеров группы «Технология». Репетиции новой программы начались как раз во время гастролей.

12 марта (поистине «урожайный» месяц!) с двенадцатого этажа бросился гитарист группы «Алиса». В конце февраля группа дала первый концерт с обновленным репертуаром...

Перечислять дальше? В конце концов, я пишу не мартиролог, а статью. Вот статистика: частота самоубийств среди рок-музыкантов и технических сотрудников с начала девяностых годов увеличилась по России в одиннадцать раз!

Упоминавшийся уже психолог Азаров первым поднял тревогу, сказав, что каждый из погибших прочитал свою смерть на нотных листах. Иными словами, некая группа мелодий, ставшая популярной в те годы, и оказалась «музыкой смерти».

Правда, высказав такую идею, Азаров не стал ее развивать, предпочтя продолжить свои поиски «мелодии жизни». Он нашел, например, что музыка Григовского «Пер Гюнта» благотворно влияет на работу мозга. Что ж, на кого-то влияет, на кого-то нет. Подобная музыка сугубо индивидуальна, это понял еще двести лет назад Шаброль, и никак не желает понять российский психолог.

А Василий Охотников, программист, работающий в московском Институте прикладной математики, большой любитель рок-музыки, собрал все сведения о самоубийствах рок-музыкантов и их почитателей (какие смог найти), потом выяснил, какой репертуар они играли, нашел-таки ноты и «загнал» эту музыку в компьютер.

По словам Охотникова, «ключ» он нашел. Это оказалось не так трудно, тем более с помощью современной техники обработки данных.

Охотникову удалось выделить сочетание нот, сходное для всех случаев. Программист утверждает, что это сочетание характерно именно для нового направления в тяжелом роке. Этой комбинации нот практически нет ни в одном произведении классической или легкой музыки, нет в классическом джазе, нет в иных музыкальных стилях прошлых лет. Когда-то демон должен был быть выпущен на волю, и его выпустили.

— Когда я несколько раз прослушал эту музыкальную фразу, синтезированную компьютером, — сказал Охотников в интервью московскому журналисту, — то ощутил такой прилив мрачного настроения, что и сам готов был полезть в петлю. По-моему, это и есть тот самый «музыкальный яд», который способен довести человека до сумасшествия и самоубийства.

— Сыграйте, пожалуйста! — попросил репортер.

— Нет! — Охотников отказался наотрез, сказав, что музыка может оказаться смертельно опасной.

Что ж, слова программиста можно проверить единственным способом — устроить показательный опыт. Но именно этого Охотников, естественно, никогда не сделает.

* * *

Мы любим музыку. Одни предпочитают джаз, другие — классику. Музыка может поднять настроение, может его испортить. Музыка затрагивает тонкие струны души, мелодии и ритмы находят какие-то точки в нашем подсознании, и душа отзывается... Все это давно известно.

И есть страшное физическое явление — резонанс. Мост может выдержать многотонные самосвалы и обрушиться под мерным шагом роты солдат. Виноват резонанс — собственные колебания моста совпали с ритмом солдатского шага...

Свои сочетания колебаний есть и у человеческого мозга. Музыка активизирует эти колебания, и тогда у нас меняется настроение. Но не дай Бог, если мелодия попадает в резонанс с мозговыми волнами. Это — распад сознания, сумасшествие, смерть.

У каждого из нас — своя мелодия резонанса. Как хорошо, что в мире неисчислимое множество мелодий, и вероятность резонанса очень мала! Но ведь не равна нулю. И, значит, можно сделать то, что сделал больше двухсот лет назад Шаброль. А тысячи лет назад — сирены Эгейского моря. И четверть века назад — музыканты, придумавшие тяжелый рок. Они — убийцы, хотя сами об этом не подозревают. Но они и жертвы, хотя и об этом им, скорее всего, тоже не известно.

У каждого своя «музыка смерти». Пусть она не прозвучит.